Бессердечные изгои. Падший враг

– Что было не так с реальностью Уиннифред, когда она росла? – Я словно собака с костью. Я несся за ней по всему лобби, устраивая зрелище, но мне все равно. Мне и завтра будет все равно. Я никогда не беспокоился о мнении окружающих. Это Грейс оно всегда волновало.

– Ну, если тебе правда хочется знать, то я ненавидела быть провинциальной девочкой с большими стремлениями, которая прекрасно знала, что такие люди, как ты, всегда будут у меня на пути, высмеивать меня и унижать при любом удобном случае. Мне хотелось верить, что я способна на что-то большее, но мир не всегда позволял мне.

Я остановился на тротуаре в тот же момент, когда подъехало черное такси. Теперь я понял. Вот почему Уинни так сильно обижалась на меня. Я совмещал в себе все, чего она боялась и из-за чего чувствовала себя неуверенно. И я дразнил ее этим с того самого момента, как мы встретились.

Может, поэтому и меня возмущало то, что она собой представляет. Легкая и непринужденная жизнь. В то время как гнаться за деньгами и престижем, затаив дыхание, безвкусно и не почетно.

Она открыла заднюю дверь машины.

Мне хотелось последовать за ней. Украсть еще один поцелуй, пока все хорошо. Возможно, даже признаться ей, что единственная причина, по которой я издевался над ней в Италии, заключалась в ее соблазнительности, чрезмерной сексуальности, и я ненавидел ее за это.

Но в чем смысл? Уиннифред слишком поглощена своей любовью к покойному мужу. Даже если бы она и не была до сих пор увлечена им, я всегда желал только одну женщину. Желание хотеть другую казалось чуждым; в отличие от езды на велосипеде это не тот навык, которым вы можете пренебречь и потом все вспомнить.

– О, и кстати. – Она кинула на меня последний взгляд, сжимая дверь. – Этот поцелуй. Четыре из десяти. Может, поэтому Грейс тебе изменила. Ты плохо целуешься.

Она опустила голову и исчезла внутри автомобиля, прежде чем закрыть дверь. Машина отъезжает обратно в пробку, оставляя облаком клубки дыма.

Я посмеялся сам с собой, покачав головой.

Простушка – забавная на десять из десяти.

Глава 16. Уинни

Тогда

Это была моя первая поездка в Италию, вообще куда-либо за пределами Америки, поэтому даже древнее казалось мне новым. Старинные пастельные здания стояли вплотную друг к другу, словно красочные вкусы мороженого. Желтое августовское солнце рисовало античной кистью этот пейзаж.

Все в Италии было меньше: комнаты, дороги, машины, магазинчики. Еда тоже была другой. Сыр и мясное ассорти ощущались ярче и контрастнее на вкус.

Пол с красным носом и сильно покрытый веснушками от жары прижал меня к перилам балкона нашего отеля. Его руки обвились вокруг моей талии, его стояк упирался мне в живот. Я откусила сочный кусочек персика, который держала, пока он поднимался поцелуями к моей шее, слизывая остатки нектара.

– Так вкусно… Так захватывающе… – бормотал он, опуская голову ниже в ложбинку на груди. Я была в том же бордовом платье, что и на выпускном. Хотя больше мне не приходилось считать каждую монету, пользоваться деньгами Пола для покупки дорогих платьев казалось мне не совсем правильным. Даже когда он просил меня об этом время от времени.

– Это очень вкусный персик, – проговорила я, целуя его ухо и притворяясь невинной.

– Я говорю о женщине, на которой женился. До сих пор щипаю себя каждое утро, когда вижу тебя рядом. Как мне так повезло? – Пол отстранился с улыбкой, которая заставляла сердце замирать и которую я так любила: дерзкая, застенчивая и добрая.

Где-то неподалеку громко играла музыка в одном из домов, выходящих окнами на набережную. Классическое произведение на фортепиано. Я обняла мужа. Персик выпал из моей руки. Я глубоко поцеловала его, и это было идеально. Сладко и желанно, с обещанием продолжить. Через пару минут мы поднимемся наверх в ресторан, и Пол примерит на себя свою роль. Член мужского клуба. Равнодушный к сексистским шуткам, самодовольный и сдержанный.

– Давай переместимся в спальню. У нас есть еще время до ужина. – Пол первый, кто отстранился. Его голубые глаза нашли мои.

Мой желудок сжался.

Просто скажи это, Уинни. Нет в этом ничего постыдного.

– Никак нельзя, ковбой. Тетя Прокладка в городе, и она привезла с собой дальних родственников, Чувствительную Грудь и Прыщавый Подбородок. – Я поцеловала кончик его носа.

– У тебя месячные? – его улыбка исчезла. Его руки, держащие меня, стали жесткими и холодными. Я говорила себе, что не должна обижаться или даже злиться. Он просто расстраивался, как и я. Все в порядке. Разве мне нравилось, если бы Пол был, как муж Лиззи, Брайан? Прежде чем у них появилась Кеннеди, моя племянница, они пытались три года. Брайан всегда был очень равнодушный, когда у Лиззи начинались месячные. Он просто гладил ее по голове и говорил ей, что все будет хорошо.

– Да. – Я сцарапнула прыщ на подбородке. – Когда мы летели сюда. Я не хотела…

Говорить тебе.

Расстраивать тебя.