Бессердечные изгои. Падший враг

– Почему? – заинтересованно спросил он. – Прости за честность, – не многие привыкли к ней в наши дни, – но не то чтобы ты предашь так Пола. В настоящее время он находится на глубине шести футов на поздней стадии разложения…

– Арсен! – прорычала я, остановившись.

– После того как изменял тебе большую часть вашего брака, – он проигнорировал мое возмущение, перегнав меня и идя теперь впереди. – Я же прав, очень даже жив и, не побоюсь, более привлекательный, чем это нечто с ножками и короткой стрижкой. И ты не можешь отрицать, что находишь меня привлекательным. Потому что, может, я и был пьян в момент поцелуя, но мои уши работали нормально. И я помню, Уиннифред, как быстро твое сердце билось в груди. Как ты стонала и дрожала…

– Хватит! – Я оттолкнула его, мое лицо горело от стыда и чего-то еще. Чего-то темного и развратного. Нужда. – Просто прекрати! Мне не важно, изменял ли он мне. Не важно, был ли он подонком. Он все еще был моим мужем.

Арсен пренебрежительно посмотрел на меня, ожидая, когда уляжется буря.

– Теперь оставь меня в покое. Я могу сама дойти до дома.

– Нет, – спокойно сказал он. – Я прослежу, чтобы ты добралась до дома в безопасности.

– Оу. Ты говоришь прямо как хороший южный мальчик. – Я снова начала идти в сторону своей квартиры.

– Не нужно бросаться оскорблениями в мою сторону. – Он снова последовал за мной. – Возвращаясь к нашему первоначальному разговору, ты можешь увидеть файл от частного детектива, когда захочешь, при условии, что потом впустишь меня в кабинет Пола. Кроме того, всякий раз, когда мы будем видеться, обещаю, что не поцелую тебя.

– Спасибо, – горделиво сказала я.

– Ты первая захочешь меня поцеловать, – усмехнулся он.

– Мечтай! – по-детски крикнула я.

Мы почти дошли до моей квартиры, а солнце уже начало выглядывать за домами. Когда успела пройти ночь? Я провела десять часов с этим мужчиной, даже не осознавая это.

– Я свяжусь, когда буду готова увидеть файл. – Я остановилась напротив входной двери и подняла подбородок.

– Еще один вопрос. – Арсен поставил руку напротив моего уха, опираясь на здание. Он был таким беспечным, красивым, из-за чего мысль, что он принадлежит, когда-то принадлежал, лишь одной женщине, сводила с ума.

– Какой же?

– Я слышал, твоя мать говорила, тебе нужно записаться к доктору. Ты в порядке?

Да. Нет. Я не знаю. Мне слишком страшно проверять.

– Пока, Арсен, – попрощалась я, беспечно рассмеявшись.

Я распахнула входную дверь и захлопнула перед его лицом.

В конце концов, для него это станет очередной экзотической и пикантной новостью, над которой он сможет посмеяться по пути домой.

Для меня же это моя жизнь. Моя судьба. Мое горе.

* * *

Я проснулась одновременно из-за телефона, будильника и дверного звонка. Простонав в подушку Пола, – мне все еще нравилось нюхать ее, притворяясь, что простыни хранили его запах, – я все же поднялась с теплой кровати.

Я выключила будильник. К тому времени, как дотянулась до телефона, звонок прекратился. Я прищурилась, экран был слишком ярким для моих сонных глаз. Цепочка из сообщений шла одна за другой:

Лукас:

СКАЖИ, ЧТО ТЫ ЧИТАЛА ТАЙМС. СКАЖИ, ЧТО ДА. БОЖЕ МОЙ. БОЖЕ МОЙ. ТЫ ПОПУЛЯРНА, МАЛЫШКА.

Рахим:

Нам нужно запросить больше $$$ после этого, ЛОЛ.

Рахим:

Кстати, ты нормально добралась домой?

Мама:

Привет, Ириска. Я приехала домой, все в порядке. Полет прошел хорошо, без происшествий. Все передают привет. Мы все тебя очень любим и гордимся тобой!

Крисси:

Ты уверена, что не хочешь подумать о Голливуде? Похоже, год будет принадлежать Уинни Эшкрофт. Ты сейчас звезда.

Снова зазвенел дверной звонок, и я выпрыгнула из постели, ударяясь пальцем ноги о каркас кровати по пути в коридор.

– Вот черт, – пробормотала я, открывая дверь.

Я ожидала увидеть Крисси с другой стороны, но вместо этого там стоял доставщик в фиолетово-желтой форме. Он протянул мне в руки планшет.

– Уиннифред Эшкрофт? Подпишите здесь, пожалуйста.

Я послушалась. После чего он протянул мне толстую пачку газет и журналов.

– Подождите, кто отправил это?

– Я только доставляю, мэм. – Парень пожал плечами.

Он развернулся и ушел.

Я разложила все журналы на кухонном столе и открыла раздел о театре в каждом из них. Там было четыре новые рецензии на «Чайку»:

«В ансамбле, полном относительно опытных актеров, Эшкрофт блистает, как трагическая героиня пьесы, с ее шелковистым, мечтательным взглядом и кокетливой хрупкостью».

«Бродвею есть за что ответить. Это неслыханно, почти преступление, что Уиннифред Эшкрофт еще не украсила ни одну из его сцен».

Даже менее восторженные отзывы были благоприятными:

«Хотя в «Калипсо Холл» за последние годы (или никогда) не было создано высококачественных, заставляющих задуматься работ, подход Лукаса Мортона к одной из наиболее известных пьес Чехова, возможно, не нов, но представляет цельный, захватывающий побег из реальности».

Я отложила газеты и протерла глаза. Конечно, я выглядела трагичной на сцене. Потому что моя жизнь – трагедия.