Бессердечный граф

Этого не может быть! Ведь Девон должен быть в Лондоне! Наверное, это каприз ее воображения, галлюцинация. Но воздух в комнате был теплым и влажным, в нем витал пряный аромат чистого тела и мыла… его запах, в этом она не могла ошибиться. Кэтлин с опаской чуть раздвинула пальцы. Граф Рейневел полулежал в медной ванне и насмешливо смотрел на нее. Над ним поднимался пар, словно дымчатая вуаль. Его мускулистые плечи и руки, грудь в поросли темных волос блестели от воды. Кэтлин быстро повернулась лицом к двери, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли, и наконец, сумела выдавить:

– Как… вы здесь?

– Я получил ваш вызов. Вы же требовали, чтобы я приехал.

– Мой… вы получили письмо? Но это не было вызовом.

– Ну а я воспринял это так.

– Не ожидала увидеть вас так скоро. И уж точно не здесь!

Он рассмеялся, а она покраснела до корней волос, и, решив удрать, дернула за ручку, двери, но открыть не смогла. Похоже, новая дверь отсырела от пара.

– Мадам, – окликнул ее Девон. – Я предлагаю вам…

В панике она еще сильнее дернула ручку, та внезапно отвалилась, и Кэтлин отлетела назад, ошеломленно глядя на обломок в руке.

На мгновение в комнате повисла тишина, потом Девон кашлянул, прочищая горло, и хриплым от едва сдерживаемого смеха голосом проговорил:

– Это норфолкская щеколда. Нужно было сначала нажать кнопку посередине, а уж потом потянуть за ручку.

Кэтлин набросилась на кнопку, которая болталась на лицевой панели, и принялась тыкать в нее, пока вся дверь не заходила ходуном.

– Милая… – С трудом выдавил Девон, наконец не выдержав и рассмеявшись, – это… это не поможет.

– Не называйте меня так! – Кэтлин по-прежнему стояла спиной к нему. – Как же я отсюда выйду?

– Скоро вернется мой камердинер с полотенцами и откроет дверь снаружи.

Застонав от досады, Кэтлин прижалась лбом к двери.

– Теперь все узнают, что я была здесь, с вами, и моя репутация будет погублена.

– Он никому не скажет, – нарушил тишину его голос и плеск воды.

– Нет, скажет.

Плеск прекратился.

– Что вы имеете в виду?

– Он снабжает слуг нескончаемыми сплетнями о ваших похождениях. По словам моей горничной, это захватывающие истории, а особенно про девушек из мюзик-холла, одетых лишь в перья.

– Проклятье! – пробормотал Девон и с силой ударил по воде, так что брызги долетели до Кэтлин.

Она по-прежнему стояла у двери, все ее тело было напряжено. До обнаженного Девона было всего несколько ярдов, он лежал в той же ванне, в которой вчера вечером мылась она. Слыша звуки, она не могла не представлять себе картины, их сопровождающие: по его коже скользит мыльная пена, волосы потемнели от воды… Стараясь не смотреть в его сторону, она положила дверную ручку на пол.

– Почему вы моетесь в такую рань?

– Я от Олтона взял наемный экипаж. По дороге к Эверсби слетело колесо, и мне пришлось помогать кучеру ставить его на место. Вымотался в грязи, к тому же замерз.

– Разве с вами не было лакея?

Он фыркнул.

– Саттон слишком худой, чтобы поднять колесо от экипажа. У него руки как палочки.

Кэтлин нахмурилась, и провела пальцем по образовавшейся на двери тонкой пленке.

– Вам не было нужды так спешно приезжать в Гэмпшир.

– Вы угрожали мне адвокатами и судебной канцелярией, и мне показалось, что нужно спешить, – сказал он мрачно.

Кэтлин подумала, что, пожалуй, ее телеграмма действительно получилась излишне драматичной.

– Никаких адвокатов привлекать я конечно не собиралась, – достаточно вашего внимания.

– Мое внимание вам гарантировано.

На этот раз его голос прозвучал мягко, и Кэтлин не знала, как понимать его слова, но спросить не успела – ручка на двери ванной щелкнула, и кто-то стал толкать дверь. Кэтлин открыла глаза и уперлась руками в дверь, нервы ее аж зазвенели от напряжения. Позади нее раздался громкий всплеск – это Девон выпрыгнул из ванной и прижал ладонь к двери, чтобы не дать ей открыться больше. Его другая рука скользнула к голове Кэтлин и зажала рот, но это было излишне: она не смогла бы издать ни звука даже под угрозой смерти. Чувствуя спиной большое, горячее мужское тело, она дрожала каждой клеточкой.

– Сэр? – донесся из-за двери озадаченный голос лакея.

– Черт побери, ты разучился стучать? – возмутился Девон. – Сколько раз повторять: так врываться можно, только если горит дом.

У Кэтлин мелькнуло, как бы не лишиться чувств. В подобной ситуации леди Бервик наверняка ожидала бы от нее именно этого. К сожалению, сознание упрямо отказывалось ее покидать. Сквозь ткань амазонки просачивалась влага, и с каждым вздохом она вдыхала ароматы мыла и его теплого тела. Ее сердце билось как заячий хвост, и, чтобы хоть немного успокоиться, Кэтлин попыталась сосредоточиться на большой смуглой руке, упирающейся в дверь. Коротко подстриженные ногти были безупречно чистыми, но по бокам на двух пальцах виднелись блеклые следы чернил.

– Умоляю о прощении, милорд, – произнес лакей с преувеличенным почтением, которое намекало на сарказм. – До этого дня мне и в голову не приходило, что вы так застенчивы.

– Я теперь аристократ, – парировал Девон, – так что размахивать причиндалами не пристало.