Бессердечный ублюдок

— Хорошо, — сказала я, и она улыбнулась еще шире. — Но у меня нет ничего красивого из одежды.

Она отмахнулась от моих слов.

— Не беспокойся. У них есть гардероб, потому что они предпочитают, чтобы официантки носили определенные вещи, чтобы соответствовать эстетике заведения.

Я чувствовала себя не очень уверенно. Что это было за место, где есть вся необходимая одежда, потому что они хотят поддерживать внешний вид? Я понимала, что такое униформа, но сомневалась, что в этом заведении всем выдают одинаковую одежду, особенно если они обслуживают богатых и влиятельных мужчин.

Мне следовало просто предположить, что эта ночь, скорее всего, закончится тем, что я укушу себя за задницу. Обычно именно так и происходили события в моей жизни. Но нищим выбирать не приходится. А в этот момент я была абсолютно нищей.

Я покинула работу двадцать минут назад, быстро шагая по темным, зараженным улицам Десолейшена. Я была уверена, что кто-нибудь снова нападет, но, к счастью, если не считать нескольких окликов, меня оставили в покое.

Оказавшись внутри своего дома, я все еще не выпускала из рук баллончик с перцовым газом. Скоро взойдет солнце, у меня болели ноги и голова, но я не могла жаловаться. Я заработала приличные чаевые и даже купила немного еды в закусочной, чтобы не ложиться спать голодной и не заходить в магазин за фасованным дерьмом. И у меня была работа, которая, надеюсь, принесет приличные деньги.

Я начала подниматься по узкой, заваленной мусором лестнице, в воздухе витал запах застоявшегося сигаретного дыма, старого спиртного и остатков того, что, вероятно, было мочой и рвотой. Из одной из квартир на верхнем этаже доносились тяжелые басы рэп-музыки. Какая-то пара громко ругалась, а в другой раздался звук бьющегося стекла — обычное дело в этом здании.

Добравшись до лестничной площадки этажа, на котором находилась моя квартира, я перевела дух и направилась к входной двери.

Завернула за угол, мои шаги слегка замедлились, увидев моего соседа, прислонившегося к внутренней раме своей двери. Облако дыма наполняло его квартиру и выходило в коридор, окутывая грязной дымкой, из-за которой мое зрение слегка расплывалось. Он поднес сигарету к губам и долго затягивался, глядя на меня; небольшое облачко дыма вышло изо рта, когда он выдохнул.

На нем была грязная, когда-то, вероятно, белая футболка, с темными пятнами под мышками, коричневым кольцом, украшающим воротник, и небольшим брюшком, выпирающим из-под натянутого материала. Джинсы выглядели так, будто их не стирали с тех пор, как он их получил, а ноги были голыми, ногти на ногах слишком длинные и желтые. И все это время он цеплялся за меня, как проклятая пиявка, не желая отпускать.

Я быстро отвела взгляд и остановилась у своей двери, секунду возилась с ключом, прежде чем вставить его в замок и открыть дверь. Я захлопнула ее за собой, повернула засов и задвинула цепочку замка, а затем прислонилась к ней.

Домашние крики зазвучали громче и прямо в коридоре, и я закрыла глаза и подумала о том, каково это — быть кем-то другим.

Но фантазии не были реальными. Они были хороши, когда ты думал, что можешь сбежать, но как только реальность врезалась обратно, боль становилась еще сильнее, чем прежде.

9

Галина

Такси остановилось перед баром, где Лаура просила встретиться с ней. Она сказала быть здесь в десять, что могло показаться чертовски поздним временем для начала смены, но когда ты находишься в городе, именно тогда, когда темнота действительно сгущается, жизнь начинает оживать.

— Мы на месте, — сказал таксист с густым восточноевропейским акцентом. Я протянула ему сумму, в которую обошлась поездка, — обычно я не стала бы тратиться, учитывая, что пыталась накопить деньги, но в этот час я не собиралась тащиться через весь город. Пройти несколько кварталов от «У Сэла» до моей квартиры было одним делом. Идти пешком до этого заведения было бы самоубийством.

Я выбралась наружу, и, как только дверь такси закрылась, оно уехало. Теперь я не смогу передумать.

Я запрокинула голову назад и окинула взглядом трехэтажное здание, стоящее передо мной. Все строение было из черного кирпича, сдвоенные черные виниловые двери располагались спереди по центру, и их освещал небольшой фонарь. По сравнению с остальными зданиями в этом квартале оно выглядело совершенно неуместным.

Над дверью красовалась красная неоновая вывеска с надписью «Сдаться».

Я достала мобильный телефон и отправила Лауре сообщение с уведомлением о том, что я на месте. Она не дала мне никаких других указаний, кроме как встретиться в этом месте в десять.

У меня не было особо храбрости, чтобы войти в эти парадные двери, которые, кстати, не охранялись. Часть меня с трепетом ожидала того, что находится по ту сторону, как будто я вхожу в сам ад.