Бессмертие надо заслужить!

Я попытался мягко высвободить руку, но Нина её не отпускала. Не сводя с меня умоляющего взгляда, она сказала, что, если я помогу ей, она отблагодарит меня — отблагодарит так, как ещё ни одна женщина не благодарила мужчину.

Меня бросило в жар и смятенье. Я стал рассматривать узоры на её пестроватом платье и вдруг понял, что это, прямо скажем, вульгарное одеянье — лучшее в её гардеробе. Или, как она, вероятно, считает, самое соблазняющее. И во мне что-то щёлкнуло — какие-то запретные чувства. Вместо того, чтобы сказать: понимает ли она, что, в сущности, просит меня пойти на должностное преступление, я дал слабину и спросил о другом: почему она думает, что я всё ещё хочу её?

— Ты, может, не хочешь, но семнадцатилетний мальчик внутри тебя — очень хочет!

— Он хотел семнадцатилетнюю девочку.

— И всё равно!.. Всё равно!.. Прошу тебя! — она притянула мою руку ещё ближе к себе, прямо к груди, и это был не жест соблазнения, а инстинктивное стремление передать своё сводящее с ума беспокойство.

Чуть помедлив, прежде окончательно капитулировать, я счёл нужным предупредить, что уже не испытываю к ней трепетного чувства, а вот моя сексуальная фантазия с годами стала довольно разнузданной.

— Я готова! — тут же откликнулась она. — Ты ни о чём не пожалеешь!

— Хорошо, — вздохнул я. — Ничего обещать не могу, но постараюсь. Сделаю всё, что в моих силах.

Моих сил тут, разумеется, не хватало. Без МВ провернуть это дельце — нечего было и думать. А МВ, выслушав меня, наотрез отказался и даже возмущённо фыркнул: как я могу обращаться к нему с такой чушью? Понимаю ли я, спросил он, что, стоит один раз пойти навстречу, и сюда не зарастёт жёлтая тропа? И все будут просить, просить, просить! Мы потеряем репутацию, клиентуру и, наконец, у нас могут даже отозвать зелёную лицензию! Я поспешно заверил, что прошу не о бесплатной услуге (я же не сумасшедший!), и готов оплатить расходы, хотя надеюсь, что клиника мне, как своему сотруднику, сделает соответствующую скидку. МВ коротко ответил: ему проще меня уволить, чем выполнить этот вздор, так что выбор за мной — нудить дальше или, наконец, заняться делом. И да: запрос в СМК о моём психическом состоянии явно не помешает.

Таков был первый разговор, но он стал не последним. Все последующие дни я старался чаще попадаться МВ на глаза и смотрел на него так преданно и скорбно, с таким жаром убеждал, что всё можно подать не как лечение, а как эксперимент, по ходу которого мальчик случайно выздоровел, что, в конце концов, дожал. Сына Нины со всеми мерами секретности поместили в нашу клинику, провели необходимые обследования и вышли на операцию. Она прошла успешно — через несколько недель парень был вполне здоров. И мы с Ниной провели мои выходные в одном из отелей Чикве-Терре.

Ужин прошёл на открытой террасе с видом на море и закат неописуемой красоты — мы ели омаров и пили белое вино. На Нине было специально купленное для этой поездки длинное полупрозрачное платье нежного бирюзового оттенка — в нём она выглядела намного привлекательней, чем в «Радуге». Внезапно я отметил, что её лицо утратило категорию «открытость — закрытость», а взамен обрело «молодость — старость». Когда мы увиделись после долгого перерыва, она выглядела чуть ли не на десять лет старше меня, теперь — словно те же десять лет сбросила.

Я спросил: как так получилось, что её артистическая карьера не состоялась? Ведь у неё явно были прекрасные способности к перевоплощению и, в целом, очень неплохие шансы перейти в зелёный статус — помимо приобщения к узкому кругу людей, имеющих работу, профессия артиста подразумевает высокую адаптивность к различным обстоятельства, что неоценимо в быстро меняющемся мире. Её ответ оказался удивительным:

— Я хотела девочку и мальчика.

Мне оставалось только вздохнуть: когда главная задача человечества — решительно бороться с перенаселением Земли, с двумя детьми в зелёных делать нечего. Неумеренное чадолюбие погубило не одну зелёную семью, а, чтобы жёлтый (жёлтая) перешёл в зелёный статус с таким обременением — про такое я и не слыхал. Но тут уж каждый выбирает свою судьбу…

Конечно, не мог я не спросить и о прошлом: в чём состояла проблема выбора между мной и Выготским?

— Ты симпатичнее и лучше целовался, — ответила Нина. — С тобой было веселее. А в нём чувствовалось что-то родственное — наверное, от жёлтой мамы. И он так много всего знал…

— А почему ты сбежала из кафе? Почему не дождалась?

— Испугалась. Подумала: сделала что-то страшное. А потом ничего не оставалось, как отгородиться от вас обоих. Я думала: из-за вас у меня будут одни неприятности. Смешно, да?

— Примерно так я и думал… А, если бы вернуться назад, ты бы сейчас кого выбрала?

— Тебя, конечно!

Я засмеялся: вопрос был дурацким, а ответ — мудрым. Самое умилительное, что в этот момент Нина, похоже, искренне так думала. Или просто хорошо вошла в роль?..