Бессмертный эшелон

– Чертов Дорвельц, сельский недоумок, если ты не вспомнишь их место расположения, клянусь, я пущу тебя в расход. Нет, ты сдохнешь в сыром подвале гестапо в своей крови и моче! – Он ткнул растерявшегося Карла лицом в карту. – Показывай.

– Не надо гестапо, умоляю! Я не могу показать на карте, но я покажу дорогу по памяти. Надо пересечь поле, пройти по дороге на запад до развилки. Все время прямо и прямо, перед поворотом на развилку есть небольшой лесок. Там в лесу, сто метров в глубину, и стоит рота из десяти советских танков! – Карл, изображая страх, прижался к стенке танка и прикрыл лицо ладонями, ожидая нового удара.

Но эсэсовец уже отдавал приказ по связи, мгновенно забыв о недотепе Карле:

– Всем экипажам команда: вперед полкилометра, на дороге поворот направо и по прямой двадцать километров, колонной по трое полный ход!

«Тигры» выстроились в походном порядке по три машины в ряд, и, воя двигателями, покатились через поле, переваливаясь по мерзлым валам из снега. Позади всех в тылу колонны катилась старая САУ, которую Шоллер приготовил для усиленного огня по русским. В полном молчании Карл тихо шептал:

– Умоляю, Густав, не надо гестапо, я ведь показал путь. Они все спят в десяти машинах, дрыхнут как убитые, часовой мертв. Я ведь помог тебе, Густав, мы учились вместе, прошу тебя, не отправляй меня на верную смерть.

– Заткнись! – процедил сквозь зубы офицер СС. Он неотрывно смотрел в оптику прицела, нетерпеливо отсчитывая километры до цели.

Вот наконец показалась развилка дорог, где второстепенное шоссе раздваивалось на две грунтовки: одна из них вела в соседнее село, а вторая – к разрушенному элеватору, что торчал черной обугленной свечкой в поле.

«Тигры» на скорости полетели по второй грунтовке и свернули к рощице из хвойных деревьев. В мощную оптику Шоллер уже видел свои цели – стволы орудий торчали из-под веток, а сами машины были укрыты лапами сосен. Ни одного огонька, никто не среагировал на шум моторов. Взбудораженный предстоящим боем, Густав повернулся к хныкающему Дорвельцу и тряхнул того за воротник:

– Бегом в самоходку, пошел! Приведи мне командира Соколова! Ты, чертов предатель, ты должен искупить свою трусость!

– Хорошо, хорошо, я все сделаю! – Дорвельц изо всех сил заторопился по скобам к люку.

– Экипажам приготовиться! Огонь по моей команде!

Штурмбаннфюрер Шоллер решил немного подождать, пока недотепа Карл притащит ему русского командира. А потом откроет огонь, покажет русским, на что способны его «тигры».

Ухнул выстрел, от которого он подпрыгнул и закричал в эфир:

– Идиоты, кто открыл огонь? Отставить! Выстрелы по моему приказу, придурки!

Но загремели новые выстрелы, и он в оптику увидел, как загорелся соседний от него «тигр»…

– Вперед, на малых, – скомандовал Соколов, и две «тридцатьчетверки», лязгнув гусеницами, пошли на малых оборотах из своей засады, подбираясь ближе к «тиграм».

Бой с тяжелыми бронированными машинами для маневренных «тридцатьчетверок» успешен на небольших расстояниях, и Соколов поставил главной задачей для танкистов как можно ближе подобраться к противнику. Первые два выстрела они произвели с вершины небольшого склона, оба бронебойных снаряда попали в цель. Загорелся танк в центре колонны, так что огонь осветил оставшийся строй по его бортам. Из открытого люка бросились врассыпную черные силуэты германских танкистов, спасаясь от возможного взрыва боезапаса.

– Короткая, – выкрикнул Бабенко в эфир.

Танки плавно затормозили, давая возможность башнерам навести прицел. Соколов крутил ручки, нащупывая дулом танковой пушки офицерский танк.

– Огонь по целям! Ориентир – немецкие танки по правому флангу! Надо перекрыть им отступление по дороге!

Целью он выбрал две машины с краю цепочки, чтобы подбитые «панцеры» стали горящим препятствием для своих же товарищей, перекрыв выход к дороге на снежной колее.

Выстрел и еще один! Германский «тигр» закрутился на месте, вздрагивая от ударов снарядов. В башне зачернела пробоина, оттуда повалил смрадный едкий дым. Небольшая САУ немцев вдруг резко развернулась и бросилась наперерез немецким «тиграм».

«Тридцатьчетверки» задним ходом ушли с линии огня, откатившись от края возвышенности, чтобы противник не видел их за линией склона. Марк отправил в казенник очередной бронебойный снаряд и замер, вопросительно глядя на своих товарищей. Логунов и Омаев прильнули к приборам наблюдения.

– Руслан, пять градусов выше, бей под башню!

– Они стоят к нам кормой, там только боеприпас. Лучше по каткам, потом обойдем с фланга и в корпус добьем!

Но когда они вынырнули для следующего удара, в танковом строю немцев горели уже новые машины. Германская САУ ушла в сторону и с расстояния револьверного выстрела в двести метров палила по бортам своих же машин.

– Самоходку Дорвельц захватил! – догадавшись, в чем дело, выкрикнул в ларингофон Омаев.

Он прижал лицо к панораме и увидел, как наверх поднимается копоть, застилает белизну полянки. Попадание! Крайние два танка встали поперек дороги, заперев проход к дороге. Снова в атаку!