Бесстрашный

— Нет. Плохая и очень плохая, — не принял шутку первый верховный. — Начну, пожалуй, с плохой: наш повелитель недоволен складывающейся ситуацией. К мятежникам присоединились несколько тысяч наёмников и пиратов. Плюс к ним вовсю прибивается ополчение из соседних с Сежешем и Пустоградом провинций. Всего получается около пятнадцати тысяч солдат. И пускай даже настоящих профессионалов в их войске не более половины, а настоящих магов практически нет, всё равно получается довольно внушительно. И наш перевес в численности и качестве уже не выглядит безоговорочным.

— Нас в три раза больше. Разве этого мало? — удивился Меноний.

— Как показали события на Сала́те, да. Мало, — отрезал Ризен. — Сенешаль Нарий, имея под рукой полтысячи воинов, так и не смог ликвидировать одного-единственного, практически загнанного в ловушку иммунного.

— Ему помогли, — пробурчал сенешаль. — Тем более это была не боевая операция, а, скорей, поисковая.

— И, тем не менее, вы её провалили, — жёстко заметил верховный.

Нарий открыл было рот, чтобы ответить, но в итоге решил промолчать. Вину за собой он действительно чувствовал. Недооценка противника сыграла против него полной мерой.

— А в чём же тогда очень плохая новость? — подала голос Дарша, маг пятого уровня, не имеющая пока ранга магистра, введённая в Конклав вместо опальной Астии.

Глава Конклава невесело усмехнулся:

— Очень плохая состоит в том, что нашему императору всё равно, кто одержит победу, мятежники или мы…

— И что здесь плохого? — не поняла магичка.

— Если императору всё равно, значит, он уверен в конечной победе, но нас, если мы оступимся, в Конклаве не будет, — мрачно пояснил Крамос. — У меня, вообще, складывается впечатление, что повелитель решил собрать новый Конклав. Полностью новый. Ты понимаешь? Пол-нос-тью, — произнёс он раздельно.

Дарша секунды четыре молчала, переваривая информацию, затем неожиданно выпалила:

— Астия — сволочь!

Ответом ей были несколько тихих смешков.

— Сволочь не сволочь, а нам, чтобы выжить, надо обязательно победить, — подытожил Ризен. — И победить так, чтобы у повелителя не осталось сомнений: мы именно те, кто нужен, кто никогда не предаст.

Последнюю фразу первый верховный проговорил с пафосом, словно бы выступал не перед неплохо знающими его соратниками-конкурентами, а перед самим императором. У кое-кого из участников переговоров, идущих в режиме «конференц-связи», даже закралась мысль: а вдруг император и вправду… слушает, что они говорят…