Бестиарий

Сварочного аппарата у нас не было, отделение жило на копеечные взносы небольшого актива. После недолгих споров (да и спорить-то было не о чем) решено было просто захватить палубу и мачту. Партийные флаги, растяжка «Россия все, остальное ничто!» – вот и весь реквизит для акции. Так решили. Назначен день – завтра. Дима договорился со съемочной бригадой, которая снимала что-то о криминале для НТВ. Правда, они, ушлые, поставили условие, что кроме них камер быть не должно. А уж они и снимут хорошо, да еще материалы отснятые толкнут на Запад. Нас это устраивало. Во-первых, официальные СМИ и ментам предварительно стукануть могли, а во-вторых, пусть и на ненавистном Западе про нас узнают.

На мачты полезем мы, ребята Андрея и старые партийцы. Ребята Димы внизу, в группе поддержки. Правда, что они будут делать – никто не понял. Ну а сам Дима будет координировать работу со СМИ. Как именно, мы тоже не поняли.

И вот утро захвата. Встретились на «Горьковской», нестыковочки, что-то забыли, кто-то не приехал. Журналюги уже на месте. Идем группами. Участников немного. Гораздо меньше, чем обещались. Все на веселом нервяке. Брат сосредоточен. Дима, дав последние указания на ухо брату, идет чуть впереди. Ему нельзя светиться, как он сказал. Но он тоже немного нервничает. Спокоен только я, ибо, несмотря на запрет брата, сожрал десяточку циклодола. Встаем недалеко от крейсера. Дима пошел ставить в нужное место камеру и оператора. Он даст нам знак, когда будет можно. И мы рванем на абордаж! Сарынь на кичку! Спешить некуда – «Аврора» не уплывет. А вообще, как пишут историки, вовсе это не та «Аврора», что стреляла тогда, а ее двойник, тоже настоящий боевой крейсер, но не тот. А ту, революционную, вывезли за город и распилили на сувениры. Так пишут историки.

Для конспирации и чтобы убить время, шутим. Брат типа экскурсовод.

– Вот это, товарищи, река Нева! – говорит он серьезно и рукой указывает на Неву.

– Да вы что! – смеемся мы. – Не может быть! Та самая?

– Да, да! Она, та самая! Падлой буду! – смеется брат.

– Андрей, смотри, Дима! – увидел кто-то Диму на противоположной стороне улицы.

Дима расческой приглаживал свои длинные черные мегрельские волосы.

– Это знак! Вперед! – скомандовал брат.

Все перестали улыбаться и одновременно выдохнули. Уф! У каждого получилось свое «уф», но все они слились в одно. Я немного тормозил от цикла, и у меня получилось «фу» – как точка их общему «уф». На крейсер прошли беспрепятственно. Только матросик проводил нас каким-то странным взглядом, но увидел это только я. Прошли быстрым шагом и молча по правой стороне палубы к носу, к корме. Камера с оператором уже были здесь. На мачты вела железная лестница, огороженная красной бархатной веревкой. Веревку охранял молодой матрос. Прошли мимо, перешагивая нелепую преграду. Матрос сначала растерялся, но на пятом человеке все-таки возмутился.

– Сюда нельзя!

– Это захват! – сказал брат. – Мирный захват.

– Понятно, – как-то легко, будто это бывает раз в месяц, согласился матросик и быстрым шагом направился в сторону капитанского мостика.

Лестница гудела рифлеными железными ступенями от топота наших ног. Распределились по ярусам. Я и еще один из старых полезли на самый верх. Смотровая будка. В ней надели на головы черные балаклавы. У него была настоящая, с обшитыми по краям отверстиями для глаз и рта. Свою же я сделал дома накануне из рукава черного свитера. Прихватил один конец сверху нитками, прорезал дырки для глаз, про рот забыл. На голову налезала с трудом, мешали уши и нос.

– Сид, смотри, тут еще лесенка, выше.

Мы полезли выше, на крышу этой маленькой круглой железной коробки. Крыша смотровой будки была конусообразной – чтобы удержаться на ней, нужно было схватиться за железный штырь мачты посередине. «Как бы не грохнуться. Вот это был бы номер!» – подумал я. Остальные партийцы чуть ниже вывесили растяжку и флаг.

– Красиво-то как! – сказал товарищ, сверкая глазами в прорези маски.

– Да, круто! – согласился я.

Действительно, было красиво отсюда, с высоты. Дул ветер, небо пасмурное. Внизу вокруг какие-то маленькие людишки. Черные, гладкие и блестящие, как свежевыкрашенные, перекатывались волны. Вдалеке, покачиваясь, ползли по воде катерки. Вокруг перебирали крыльями чайки, недовольно скрипя на нас. Ну да, вот что у них тут с высоты птичьего полета. А мы тут воруем у них чистый, свободный воздух. И тут ниже что-то громко зарычал брат. Ярко светило солнце, не было пасмурно, просто туча на мгновение закрыла солнечный свет. Золотились чешуей волны Невы. Проклятый циклодол, я отвлекся.

– Че он орет-то? – спросил я товарища.

– Ха-ха! Смерть чеченским террористам! – засмеялся он.

А засмеялся он, потому что другие лозунги обсуждали, что-то про достойную зарплату каким-то рабочим. Брата никто не поддержал, и он снова прокричал:

– Смерть чеченским террористам!