Бестиарий

Только на третий раз закричали все. Нам-то вообще-то было все равно, что кричать, хоть про смерть, хоть про зарплаты. Все равно в жилу. Я посмотрел вниз на корму, вокруг камеры и оператора бегал человек в рубашке цвета кофе с молоком, с погонами на плечах и в фуражке. Периодически он пытался закрыть объектив камеры рукой. За ним, руки по швам, ходили два матроса, как рыбы-прилипалы. А партийцы все орали и орали. Где-то через полчаса на набережную подъехало две машины ОМОНа.

– О, за нами, сейчас начнется! – сказал товарищ и почесал шею.

Омоновцы в камуфляжной форме, в серых бронежилетах и зеленых военных касках (прямо как на войне), придерживая автоматы, строем довольно-таки угрожающе вбежали на палубу. Камера повернулась к ним, мы примолкли. Да и все затихло в ожидании. Дядька в фуражке кинулся к милиционерам с распростертыми руками. Что-то говорил одному из них, видать старшему, тыкая пальцем вверх, туда, где мы. Их было штук тридцать, этих омоновцев. Главный милиционер снял каску и что-то снизу говорил, задрав голову. Через несколько минут стали спускаться вниз партийцы. Среди них я увидел брата.

– Че, все, что ли? – спросил даже не меня товарищ.

– Да, похоже, все! – ответил я тоже не ему.

Мы полезли вниз. Там, где и надевали, сняли маски, аккуратно повесили на перила.

– Матросам на память! – усмехнулся товарищ.

Встречавшие нас внизу омоновцы недовольно морщились, только их старший улыбался.

– Ну что, все? Больше наверху придурков нет? – спросил он нас, бородатый.

– Нет, – ответил я.

Лицо его мне было знакомо. Хотя откуда? Может, циклодол шутки шутит? Впрочем, уже отпускало. Нас сопроводили к автобусам. Завели. Садитесь. С нами поехало трое, остальные загрузились во второй. При входе они сняли броники и вместе с касками сгрузили это все в угол за водителем. Поехали. С нами ехал бородатый. Сидел к нам вполоборота и все улыбался. Потом спросил:

– Вы что орали-то, дураки?

Мы переглянулись: какие же мы, мол, дураки.

– Смерть чеченским террористам, – наконец ответил брат.

– Это правильно! – сказал бородатый, не переставая улыбаться.

Откуда он мне знаком?

– Служил кто? – обернулся один из сидевших к нам спиной.

Мы промолчали. Кто же тут из нас служил?

– Долбоебы! – скривился он.

– Ничего, Саня, еще навоюются! – вступился за нас бородатый. – А вы что, нацисты?

– С чего вы взяли? – возмутился брат.

– А ты что, еврей? – спросил тот, который спиной сидел.

Все трое засмеялись.

– Капитан, когда ментам звонил, сказал, что нацисты «Аврору» захватили! – сказал бородатый, и они опять рассмеялись.

Доехали до отдела. Омоновцы от дверей автобуса до входа сделали живой коридор.

– Ну, давай, балбесы, пошли в тюрьму! – сказал, улыбаясь, на прощание бородатый.

Тут я понял, что не знал его никогда, просто он был очень похож на нашего отца.

В отделе нас рассовали по камерам. Немного погоготав над омоновцами, мы примолкли.

– И что нам теперь будет? – спросил кто-то.

Все зашутили про расстрел. А я задумался: а действительно, что? Страха не было. Просто за все время подготовки и обсуждения никто ни разу не задавался этим вопросом.

Через полчаса нашего пребывания в отделе приехала съемочная бригада НТВ. Дежурный провел их к нам, открыл камеру и спросил:

– Кто тут интервью даст?

Конечно же, брат. И вот он на фоне наших веселых физиономий за решеткой говорит в микрофон следующее:

– Ельцинский режим, прогнивший ельцинский режим никак не может покончить с чеченским сепаратизмом. В то время как в Чечне гибнут сотнями русские парни, проплаченные чиновники в Москве дают этническим преступным диаспорам беспрепятственно обирать русский народ! А деньги, вытащенные из наших карманов, через всяких там березовских тратятся на покупку оружия для чеченских террористов! Наша партия требует незамедлительных мер по наведению порядка в Чечне! А для начала требуем репортации из России всех этих чеченских бандитов! Или, как делал генерал Ермолов, надо взять их тут всех в заложники! Также требуем уголовного наказания всем чиновникам, уличенным в помощи чеченским боевикам! Смерть чеченским террористам!

И мы за решеткой тоже заорали:

– Смерть!

Журналюги, довольные, уехали. Брата обратно в камеру. Мы смеемся.

– Андрей! – говорим. – Чеченцев-то надо депортировать, если правильно!

– А я как сказал?

– Репортировать! Ха-ха!

Брат ухмыльнулся, а потом говорит серьезно:

– Ну и правильно сказал, репортировать их надо на тот свет нахуй!

Еще через полчаса нас повезли в суд. У суда нас ждали репортеры. Мы гордо вышагивали в окружении ментов, делали суровые лица, высокомерно вздымали подбородки. Не заводя в зал заседаний, нам выдали бумажки – квитанции об оплате штрафа. Это была первая наша с братом административка за политику. И всех отпустили.