Бестолковые вирши

К ней подбежал сенбернар.

Девушка ножкой топнула.

Прощай, берцовая косточка,

и тазовая,

и голяшка,

лодыжка,

ключица,

копчик

и весь неверный стан, прощай.

Встречай мир железного человека, в лоне своем привечай!

***

Выпила кофе.

Заглянула в чашку.

Там —

каша-малаша.

Кофейный дух что-то набросал,

кофейной жижей судьбу <мою> намалевал.

Какую?

Не пойму.

Похоже, играть мне всю жизнь в чехарду

с тенями,

водить хороводы с оборотнями

на головах

да посасывать кефир через соску —

таков приговор кофеина.

До встречи на Мальдивах!

Нет.

В гробу.

Покатаемся на славу.

Йи-ха!

***

Упала ниц на кровать.

Невозможно дышать!

Зато удалось нос поцеловать.

Мораль сей басни такова —

из всего можно пользу извлечь,

главное, в нужное время в нужном месте в нужную позу лечь.

***

Красный дядя шёл по тропинке в лесу.

Красный дядя что-то нашёл в носу.

Остановился, чтобы достать.

Хвать —

а носа-то и нет!

Дядя не сильно расстроился.

Дядя к уху пристроился.

И очень удачно —

извлёк из уха…

Нет, не жвачку,

всего-навсего серы омлет.

Съел

и прилег на бревно.

Веки смежил и смотрит кино.

***

Маленький мальчик

съел стаканчик

пломбира.

Стаканчик оказался стеклянный.

Мальчик до сих пор рваный.

Конец.

***

Выпью пиво.

Съем сухарик.

Лягу на диван.

И —

как плюну в потолок.

Вот я и урод.

С крещением меня.

***

Выгрузили мамаши деток

в сад.

Вышли за оградку

и —

пошли отбивать гопака,

подкидывая шапки

в воздух.

Мелькали парики,

очки,

носки

в небесной глади.

Сверкали зубы.

Трусы

едва не взмыли ввысь,

да вовремя окстились,

отхватив тумака от товарки.

Завязалась драка.

Развязалась.

Хлынули слёзы,

объятия,

лобызания,

похлопывания по спинам,

плечам,

пощипывание задов,

покусывание щёк,

ушей,

губ.

Прощальные вокабулы.

И россыпь счастливых следов на снегу —

до вечера,

когда счастье превратится в краснокожее нечто.

Конец.

***

Не все пупы земли.

Немало пупиков,

много клоаки,

тьма аппендиксов

и океан сраки.

Анатомия жизни,

мать её за грыжу!

***

"Когда-нибудь я выдохнусь", —

сказала карусельная лошадка.

Но как бы ни хотела,

копыта двинуть не сумела.

Пережила большой взрыв,

потоп,

апокалипсис.

Катает теперь на хребте Иисуса в сандалиях

по ужасам бытия.

Такая чертыхня.

***

Берёшь дубину.

Подходишь к образине

в зеркале

и бахаешь меж обезьяньих бровей.

Отходишь

и смотришь —

как из разверстого чела бес исходит.

Вкусного хлеба.

Приятного зрелища.

***

Жили-были мандарины,

да и выбыли,

оставив после себя плесневелую пустоту.

Конец.

***

Сидел манекен в кресле,

не шевелил чреслами,

суставами не водил,

лицо не теребил.

Прилетела мушка,

приземлилась манекену на ушко.

Посидела-покумекала

и давай челноком по пластиковому телу бегать

узоры ткать,

смыслы в бескровную плоть вплетать.

Манекен терпел,

терпел.

Обозлился.

За мушку было схватился.

Осечка!

Пошло лицо трещинами,

чресла рассыпались

на химические элементы.

Конец телу.

Начало праху.

Низкий поклон Аллаху

за круговерть вещей.

Запрягай коней,

извозчик!

летим в оглавление тысячи и одной ночи.

***

Перепутала правый наушник с левым.

Звук не пострадал.

Однако правый наушник на левое ухо восстал

и в ссадины мягкотелого измял.

Правая раковина оказалось тверже характером —

выпихнуло незваного гостя к поросячьим чертям.

Там-тара-рам.

***

Мальчик кричал,

мальчик орал,

не найдя поутру пиписку.

Думал – сон.

Ущипнул яйцо.

И —

проснулся.

Пиписка на месте.

"Ай, как чудесно!", —

подумал мальчик

и захлопал в ладоши.

Был бы он гибким,

поцеловал бы пиписку

в лоб.

Но нет,

только пальцами обнял

и слегка по щеке хлопнул —

за кошмар пожурил.

Спрыгнул с кровати

и пошел покурить

на балкон,

что-то напевая в унисон

радости,

нимало не подозревая, что пиписка осталась спать

сном спящей красавицы.

Но не будем мальчику о том сообщать,

узнает сам, когда придет время

подбирать пиписке стремя,

на службу новобранца определять.

Пусть себе курит

и в ус не дует —

ибо не во что дуть.

Такова желторотая муть.

***

Напьюсь чаю на ночь.

Создам камень преткновения

и отправлюсь в сновидения

камень искать.

Обойду все сортиры,

туалеты,

клозеты,

но камень найду.

И —

тут же от камня убегу,

чтобы, ни дай боже, излить

преткновенному душу.

Конец.

***

Две спички

в рукавичке

у девочки

вместо пальчиков.

Она решила стать поджигателем

миров.

Пожелаем же ей огнеопасных снов.

***

Брахман-великан

сел на вулкан

и…

Никому не сказал,

что он там делал.

Но извержений больше не было.

Конец вулканической вселенной.

***

Не корчимся.

Не сутулимся.

Идём прямо по улицам,

поражая граждан

безупречным шаржем.

***

Открываю холодильник, а по блюдечку перепелиное яйцо катается.

Я глянь в блюдо —

там чудо-юдо —

язык кажет.

Я хвать за важный,

дерг за длинный

и – в морозильник.

Пусть знает поганец, как себя вести.

Конец сказки.

***

Кофе подбегает,

а я до сих пор босая,

в одних трусишках,

без книжки

подмышкой,

не готовая к кофейным страстишкам

совершенно.

Живей, оглашенные!

***

Два дома

играли в глухие телефоны

посредством электрического провода.

Один рассказывал новости о жильцах,

другой разносил слухи невпопад

по водосточным трубам.

Такие пересуды.

***

Мне сказали, что я странная.

Я посмотрела в зеркало.

Никого не увидела.

Пожала плечами,

накинула на плечи мочалку

и посеменила кататься на банановых шкурках,

держа за лапы уток.

Эхма!

***

Выпью кофе.

Пососу язык.

Дёрну беса за кадык

и отправлюсь на погост

караулить ведьмин хвост.

***