Бестолочь

— Заметки о людях для очерков, которые я думаю написать. Я заполняю ими досуг.

Уолтер еще сильнее нахмурился. Он вернулся к столу, пытаясь придумать, как отвлечь Корби от; альбома, от ровно написанных строчек, которые тот с трудом разбирал. Вот он перевернул оче­редную страницу. Между листами был вложен клочок газеты.

Уолтер присмотрелся — размер, жирный заголовок вверху были ему знакомы. Он глазам своим не поверил.

Корби вцепился в обрывок.

— Так это же о Киммель! — произнес он, сам себе не веря.

— Быть не может,— отозвался Уолтер таким же тоном.

— Точно! — подтвердил Корби, обращаясь к Уолтеру с изум­ленной улыбкой.— Это вы выдрали?

— Должно быть, но я не помню.

Уолтер посмотрел на Корби, и в это мгновенье их отношения необратимо и чудовищно изменились: на лице у Корби читалось самое обычное удивление, но в этом удивлении сквозило откры­тие, что Уолтер его обманул. Какую-то секунду они глядели друг на друга просто как два человека, и Уолтер почувствовал, что все потерял.

— Не помните? — спросил Корби.

— Нет. Я не нашел применения этому материалу. Я вырезаю из газеты много разных сообщений.— Он показал на альбом, где между страницами было вложено с дюжину других вырезок. Но Уолтер готов был поклясться, что выбросил заметку о Ким­мель.

Корби еще раз взглянул на клочок, положил на место и, вновь наклонившись над альбомом, принялся читать написанные от руки абзацы и машинописные вклейки на той же странице. Уолтер заме­тил, что речь тут идет о Дженсене и Кроссе. К делу Киммель это не имело никакого отношения. А жаль, подумалось Уолтеру, лучше бы имело.

— Это всякие заметки о... о друзьях, которые друг другу не пара,— пояснил Уолтер.— Что-то в этом роде. Вероятно, я выдрал сообщение, рассчитывая, что позже обнаружат убийцу. А потом имя просто выпало у меня из головы. Меня интересовала связь между убийцей и жертвой. Но ничего из этого не получилось, по­этому я, видимо, и забыл. Поразительное совпадение. Если б...— Он вдруг потерял мысль.

Корби смотрел на него проницательным взглядом, хотя лицо его все еще хранило следы удивления, смотрел так, словно ждал — вот-вот Уолтер сболтнет нечто такое, что выдаст его с головой. На губах у Корби играла улыбка.

— Интересно знать, о чем вы думали в ту минуту, когда выди­рали эту заметку.

— Я же вам говорил. Меня занимало, кем окажется убийца — в конечном счете. Так же, как...

Он хотел сказать, что в очерке о Майке и Чаде использовал вы­резку об убийстве, которое произошло на почве неравной дружбы, но сообразил, что уже давно выбросил вырезку.

— Меня интересовала возможная связь между убийцей и Хелен Киммель.

Уолтер заметил, что Корби насторожился при слове «Хелен».

— Продолжайте,— сказал Корби.

— Мне нечего больше добавить.

Уолтер всерьез прикидывал вероятность того, что кто-то под­бросил газетную заметку о Киммель к нему в альбом. Однако за­метка была та самая, что он вырвал собственноручно. Он даже узнал линию отрыва. И сразу вспомнил: когда бросил бумажку в корзину, она упала на пол. Ему было лень поднимать, и после ее нашла Клавдия.

— А знаете, я ведь выбросил...— начал он и замолк, не до­говорив.

— Что?

Уолтер раздумал сознаваться в том, что вспомнил об этой за­метке довольно много. Черт бы побрал Клавдию с ее педантично­стью, которую в нее Клара вдолбила.

— Так, это не важно.

— А вдруг важно? — закинул удочку Корби.

— Нет.

— Вы встречались с Киммелем, говорили с ним?

— Нет,— ответил Уолтер и тут же пожалел. Его раздирали взаимоисключающие желания: выложить Корби всю правду с начала до конца — и скрыть от него о Киммеле как можно больше. Но что, если завтра Киммель все расскажет? Уолтер чувствовал, что увяз в какой-то хитрой игре, что к нему медленно подвели сеть, разом набросили и теперь он опутан ею по рукам и ногам.

— Вы ведь одержимы этим делом Киммель, верно? — спро­сил он.

— Одержим? — рассмеялся Корби.— Да у меня сейчас, по меньшей мере, с полдюжины дел об убийстве!

— Но в том, что касается меня, вы, похоже, прямо-таки зацик­лились на деле Киммель,— выпалил Уолтер.

— Пожалуй. Можно сказать, что сходство двух этих дел заста­вило возобновить следствие по делу Киммель. Полиция Ньюарка списала его как убийство, совершенное неизвестным лицом или лицами, как нападение маньяка — и поэтому безнадежное. Но вы подсказали нам, как оно могло быть осуществлено.— Корби помолчал, давая Уолтеру время усвоить сказанное.— У Киммеля не самое крепкое алиби. Никто не видел его в момент убийства. Вам не приходило в голову, когда вы вырвали эту заметку или позже, что Киммель имел возможность убить жену?

— Нет, насколько помню, не приходило. В газете писали, что он...

Уолтер прикусил язык: в той заметке, которая попалась на глаза Корби, не упоминалось про алиби Киммеля.

— Стало быть, просто совпадение?     

Уолтер угрюмо промолчал. Его раздражало, что иной раз он не может понять, когда Корби издевается, а когда нет.

— Не возражаете, если я это возьму? — спросил Корби, заби­рая выдирку из альбома.

— Конечно, нет.