Бесы

[101] Хроникер перечисляет имена крупнейших представителей западничества 1840-х гг.: фи­лософа Петра Яковлевича Чаадаева (1794-1856), критика Виссариона Григорьевича Белин­ского (1812-1848), историка Тимофея Николаевича Грановского (1813-1855) и мыслите­ля, прозаика, публициста, с 1847 г. политического эмигранта Александра Ивановича Герцена (1812-1870). Ближайшим образом одним из прототипов Степана Трофимовича явился для Достоевского Т. Н. Грановский. Начиная с первых набросков в подготовительных материа­лах к «Бесам» Верховенский-старший длительное время назывался именем своего прототи­па — «Грановский» (Т. 11. С. 65 и след.). Приступив к составлению первоначальных планов романа, Достоевский писал 26 февраля / 10 марта 1870 г. Н. Н. Страхову, прося своего корре­спондента прислать ему только что вышедшую книгу А. В. Станкевича «Тимофей Николае­вич Грановский: Биографический очерк» (М., 1869): «Книжонка эта нужна мне как воздух и как можно скорее, как материал необходимейший для моего сочинения, — материал, без ко­торого я никак не могу обойтись» (Т. 29, кн. 1. С. 111). Подробности жизни Т. Н. Грановско­го писатель широко использовал в работе над «Бесами» (см. примеч. на с. 67-68, 78, 147).

[102] По наблюдению В. Н. Алекина, схожее выражение неоднократно используется в «Запи­сках о 1812 годе» С. Н. Глинки; ср.: «.хотя Жан Жака (Руссо. — Б. Т.) и называли мечтате­лем, но многие, особенно политические, мечты его осуществились и доказали, что мечтатель видел далее политиков и дипломатов современных. Они кружились в вихре обстоятельств, а он издали наблюдал обстоятельства, вникал в дух века своего и за двадцать лет до 1789 года прочитал в будущем новую судьбу Франции»; «Вихрь обстоятельств уничтожил переписку и возможность предпринимать что-либо с целью определенною» (Записки о 1812 годе. С. Н. Глинки, первого ратника Московского ополчения. СПб., 1836. С. 61-62, 85).

[103] По замечанию критика-современника, оценившего меру сходства персонажа «Бесов» и его прототипа, конечно же, «этот профессор не Тимофей Николаевич, а Степан Трофимо­вич, не Грановский, а Верховенский; он пишет о Ганау, а не о „Волине, Иомсбурге и Винете", не о Баярде и аббате Сугерие, а о каких-то неопределенных рыцарях; читает лекции об арави­тянах, а не о „судьбах еврейского народа" и об „испанском эпосе"» (МарковЕ. Романист-пси­хиатр: (По поводу произведений Достоевского) // Русская речь. 1879. № 6. С. 174). «Арави­тяне», однако, возникли под пером Достоевского тоже не произвольно: с лекции об истории аравитян начал свою деятельность на педагогическом поприще в Петербургском универси­тете в октябре 1834 г. Н. В. Гоголь, приглашенный для чтения курса древней и средневеко­вой истории. Его первая лекция была весьма удачна, но «все следующие лекции Гоголя были очень сухи и скучны.» (Иваницкий Н. Выправка некоторых биографических известий о Го­голе // Отечественные записки. 1853. № 2. Смесь. С. 120).

[104] Намек на магистерскую диссертацию Т. Н. Грановского «Волин, Иомсбург и Винета», защищенную в 1845 г. в Московском университете и посвященную истории средневековых европейских городов. Ганау (нем. Hanau) — город в Германии, в земле Гессен, известный с се­редины XII в. Ганзеатический — относящийся к Ганзе (др.-герм. hansa — союз), торговому со­юзу вольных немецких городов, составленному в 1241 г. Гамбургом и Любеком и затем суще­ственно расширившемуся.

[105] Критика магистерской диссертации Т. Н. Грановского началась еще до ее защиты. «Дис­сертацию я не защищаю до сих пор, — писал Грановский 2 января 1845 г. Н. Х. Кетчеру, — потому что друзья мои, Давыдов и Шевырев, при пособии Б<одянско>го хотели возвратить мне ее с позором. Я просто не взял и потребовал от них письменного изложения причины. Ра­зумеется, они уступили». «Обо мне кричат, — писал он спустя два месяца тому же корреспон­денту, — что я интригант и тайный виновник всех оскорблений, которые наносятся славянст­ву» (цит. по: Станкевич. С. 146). Критику своих оппонентов из славянофильского лагеря сам Грановский расценивал как «старческие жалобы людей, которые любят не живую Русь, а вет­хий призрак, вызванный ими из могилы, и нечестиво преклоняются перед кумиром, создан­ным их праздным воображением» (Там же. С. 147). А. И. Герцен записал в своем дневнике после защиты Т. Н. Грановским магистерской диссертации: «Это было публичным и торжест­венным поражением славянофилов и публичной овацией Грановского» (Герцен. Т. 2. С. 406).