Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

Может, птицей, что в силки твои попала
                     этой ночью роковой,
Оказалось мое сердце? Или то была не птица?
                     Мышь летучая была?
Помни, царь не пощадит казнокрада, даже если
                     в нем узнает
Своего родного брата.
Если ты, Навои, утверждаешь, что любовь
                     пощадила твое сердце,
Почему тогда ты плачешь, а из глаз
                     струится кровь?

Тем временем на занятиях по языку Анвар приступил к узбекскому разговорному этикету. Когда встречаются два узбека, объяснял он, они тут же начинают забрасывать друг друга вопросами: «Как дела? Как родные? Все ли спокойно? Как жена? Как ее здоровье? Как дела на работе? Она тебе нравится? Как твое здоровье? Ты не устал?» Я поначалу пыталась на все эти вопросы отвечать, но выяснилось, что ты просто должен как можно скорее задавать ответные вопросы, положив правую руку на сердце, а левую приподняв вверх. «Следи за моими руками», – сказал Анвар, дергая кистью у груди в своей кукольной манере. Мы довольно долго практиковались во всех этих тонкостях, стуча себя ладонью по сердцу и выкрикивая: «Как здоровье у близких? Ты не устал?»

Потом мы пошли в другие коридоры Девятиэтажного дома, где я из укрытия атаковала вопросами незнакомых людей. Анвар неприметно стоял в дверном проеме и помогал мне жестами. Когда первоначальное удивление у незнакомцев проходило, они, похоже, находили мои атаки вполне милыми и уместными. Одна миниатюрная женщина в униформе продолжала этот наш обмен минут десять, выстреливая все новыми и новыми вопросами. «Как тебе жара? Ты добиралась самолетом? У тебя проколоты уши?» Когда я заверила, что уши у меня проколоты, она встала на цыпочки и осмотрела мои мочки. «Тебе нужно носить серьги!» – заключила она.

На другой день мы проходили арбузы. Анвар научил меня народному выражению «Арбуз выпал из кресла».

– Можешь угадать, что это значит? – спросил он.

Я немного подумала.

– Узурпатора всегда в итоге свергнут?

– Что-о-о?

Оказалось, турецкое слово «кресло» по-узбекски означает подмышку, и это выражение следует понимать как «он выронил арбуз из-под мышки», и означает оно крайнюю степень разочарования. «Анвар возвращается с рынка, он гордится своим арбузом, – пояснял Анвар. – Вдруг кое-что происходит, и гордиться он перестает».

– В моей семье, – продолжал он, переходя от арбузов образных к арбузам реальным, – Анвар известен своим умением всегда купить худший арбуз. Говорят: «Отправьте Анвара на базар, и он принесет большой, круглый, красивый арбуз, но есть его – все равно что жевать старое сено».

Дед Анвара, напротив, умел выбрать лучшие арбузы, которые нередко оказывались невзрачными на вид: он опознавал их, поднося к уху и слушая, что они «говорят». Анвар тоже пробовал слушать арбузы, но так ничего и не услышал. Он даже пытался специально покупать арбузы пострашнее, но дело кончилось арбузом, сочетавшим жуткую наружность с внутренней бледностью и безвкусностью.

Анвар изо всех сил старался научить меня выбирать арбузы. Некоторые, говорил он, утверждают, что хороший арбуз должен быть тяжелым и плотным. Другие же считают, что крупным и легким. В общем, эти советы не помогают. Арбуз должен иметь желтое пятно, указывающее, как он лежал на солнце, и сухой «пупок» – значит, он оторвался от стебля естественным путем. Если постучать по нему правой рукой, он должен резонировать в левой. Что касается кожуры, самое важное – не ее цвет сам по себе, а контраст между цветами.

Мы с Анваром все время пытались запланировать вылазку на базар, чтобы он показал мне, как правильно купить узбекский арбуз, но на нашем пути постоянно вставали то проректор Махмудов, то марбургские неокантианцы. В итоге он сказал, чтобы я шла на базар без него. Но его рассказы, как мне подсунут худший арбуз, содрав кучу денег, произвели столь глубокое впечатление и столь сильно меня деморализовали, что я так и не купила ни одного арбуза.

В шесть лет Алишер Навои зачитывался дидактической поэмой Фарида ад-Дин Аттара, название которой, «Мантик ал-Таир», обычно переводят как «Беседа птиц», хотя Мунаввар называла ее «Логикой птиц». Он всегда носил с собой томик и постоянно из него цитировал, пока родители наконец не отобрали книгу, сказав, что подарили ее больному сироте. Но было поздно: Алишер уже выучил поэму наизусть.

В поэме, объяснила Мунаввар, фигурирует компания из тридцати разных птиц, включая павлина, журавля, селезня, петуха, попугая, орла, турача и удода. Удод обещает привести их к великому царю симургу, самой большой в мире птице, которая вкушает изысканнейшие плоды и любит петь, но только перед своей парой. Одного симурга как-то раз пленили и поставили ему в клетку зеркало, но он не повелся на обман, не стал петь и вскоре умер.