«Бесы» вчера и сегодня

Литературный и театральный критик С. Т. Герцо-Виноградский в «Одесском вестнике» № 19 от 25 января 1873 года в «Очерках современной журналистики» пишет: «Романист по фамилии Достоевский родил литературного урода, которому при крещении дано было имя „Бесы“». «Допустим даже, — „вспоминает“ автор о нечаевцах, — что роман Достоевского есть фотографический снимок с некоторых исключительных личностей, фигурировавших в процессе. Но скажите, кому и на что нужны эти фотографические снимки романиста с лиц, известных всей читающей публике?»

Как мы уже знаем, писатель в своей статье «Одна из современных фальшей» ответил на этот вопрос.

Сдержанно, стараясь быть объективным в отношении крупного талантливого романиста, публикует заметную рецензию в популярном журнале «Русский мир» № 5 от 6 января 1873 года беллетрист и критик В. Г. Авсеенко. Он приводит эпиграф к роману о бесах, вышедших из человека, и разъяснение этой идеи в конце романа Степаном Трофимовичем:

«Эти бесы, вышедшие из больного и входящие в свиней — это всё язвы, всё миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века!». <…> «Идея романа, высказанная таким определённым и смелым образом, заставляет отнестись к этому произведению серьёзно и оценить не одни только литературные достоинства и недостатки его, но и проверить, в какой мере удачно выразилась упомянутая идея в форме и в типах романа».

И в этой серьёзной работе мы сталкиваемся с противоречием: сначала Авсеенко признаёт, «что современная Россия полна накопившихся из века в века „язв и миазм и нечистот“, — к этому сознанию пришли люди всех партий и оттенков». Но критик почему-то не видит, не хочет видеть описания этих язв в романе. Он замечает только бесенят, закрыв глаза на всё остальное, что смог всесторонне изобразить в своей книге великий писатель: «но… насколько язвы и нечистоты, накопившиеся в России, обязаны своим происхождением деятельности бесенят — это вопрос, на который едва ли можно ответить простым утверждением…», — рассуждает Авсеенко.

Но ведь Достоевский и не утверждает, что во всех бедах страны виноваты бесенята! Напротив, он представляет читателю немалый ряд личностей, упоминает множество явлений, влияющих на состояние общества. Тут и отцы бесенят, и усилившие их либералы, и неумение управлять государством властей, и различные другие причины недовольства народа…

Но В. Авсеенко видит в романе лишь то, что ему хочется, и критикует Достоевского за своё видение:

«Т. о. из тех уже строк, которыми автор формулирует свою идею, видно, что идея эта понята им самим довольно односторонне, что он принял часть за целое, категорию подпольных деятелей — за целое общество. Оттого и происходит, что в течение целого романа, на каждой странице, читателю даётся почувствовать что-то чрезвычайно общее и широкое, как бы долженствующее обнять целую Россию, со всеми её „язвами и миазмами“, а между тем, в самом деле, действие романа до крайности микроскопично и вращается в таком подпольном мирке, с которым сотни тысяч людей даже никогда в свой век не столкнутся».