Бетагемот

Вопли Хершеля перейдут куда-то в ультразвуковой диапазон. Стрекаломастер вернется с другим гарпуном, побольше, чтобы уже без затей. Возможно, Гости попытаются им завладеть. Вот это уже выльется в несчастный случай. А может, и в два.

Не важно. Дуг не будет наблюдать за сценой, он уже на полпути из амфитеатра. Краем глаза замечает, что соперники, пойманные врасплох, только начинают подниматься с трибун. Некоторые, которые сидят ближе к выходу, могли бы опередить Дуга, если бы тот воспользовался привычным маршрутом. Но он такой ошибки не допустит. Дуг Ларга, кажется, первый человек в истории, который реально прочитал информацию на отмеченных наградами образовательных стендах в подводной галерее, и это дает ему все нужные преимущества. И поэтому он знает, куда сейчас бежит со всех ног.

Хершель и его десять кусков. Мазила Тецуо. Дуг готов расцеловать обоих. Когда гость наносит смертельный удар, ему приходится забрать с собой труп.

Но когда он лажает, китовые стейки отправляются в сувенирный магазин.

* * *

В общем, никто не ждал, что косатки окажутся такими засранцами.

Уж точно не Анна-Мари Хэмилтон и ее армия китолюбов. Евангелие от Анны-Мари гласило, что косатки (ни в коем случае нельзя называть их «китами-убийцами») – это милые разумные создания, живущие в гармоничных матриархальных обществах. Люди были этически обязаны уважать их культурную автономию. Похищение таких существ из дикой природы, отрыв от заботливых семей с женщиной во главе, продажа ради варварского человеческого развлечения – все это было не просто унижением животных. Нет, тут дело доходило до рабства, настоящего чистого рабства.

Конечно, так считали до Прорыва. Сейчас, увы, трудновато протестовать против закабаления косаток, когда каждый школьник знает, что любое их общество, как резидентов, так и мигрантов, основано на рабстве. И всегда таким было. Матриархи – не заботливые феминистские бабушки, они – восьмитонные черно-белые дорогие мамочки[98] с огромными зубами. А их дети – это далеко не драгоценные охранники будущих поколений. Нет, скорее генетический товар, валюта для торговли между стаями, и кто знает, для чего еще. Научный факт: почти половина китов-убийц не доживают до своего первого дня рождения.

Эти высокие показатели детской смертности стали настоящим подарком с небес для индустрии океанариумов с тех пор, как те появились в 1970-х – «Ну разумеется, это трагедия, что еще один детеныш умер в наших условиях, но даже дикие киты-убийцы – не такие уж образцовые родители» – но даже китовых тюремщиков захватило врасплох то, насколько они оказались правы. Конечно, они довольно быстро оправились от шока. И сразу узрели неопровержимые доказательства родственности душ. Увидели ошибку в собственных стратегиях. И протянули руку через огромную межвидовую бездну, сделав китам деловое предложение.

И что бы вы думали? Матриархи с радостью заключили сделку.

* * *

«РАБОВЛАДЕЛЬЦЫ СЕМИ МОРЕЙ», кричал заглавными буквами экран размером со стену. Рядом с ним на экранах поменьше шла закольцованная съемка, которую люди видели по телевизору в своих гостиных уже миллионы раз: «Флотилия дружбы» со священниками, политиками, рыболовами и китолюбами впервые в истории отправляется в путь, чтобы заключить официальное соглашение с матриархом J-стаи.

С другой стороны галереи за двумя дюймами плексигласа розовый цвет воды уже начинает тускнеть.

Дуг тормозит перед семейным древом косаток, скучным как минимум из-за пастельно-черной цветовой гаммы. Начинает рассматривать заголовки:

Вот он. Между G27 и G33. По-видимому, правила требуют, чтобы здесь находился запасной выход. По какой-то причине Океанариум вставил табличку в семейное древо косаток, прямо здесь, у всех на виду, как того и требует закон, но чтобы она не бросалась в глаза, ненавязчиво. В результате ее практически не видно, если только не следить за каждой строчкой генеалогических ветвей.

Это секрет Дуга. Он хорошо подготовился; все чертежи хранятся в городской администрации и доступны любому, кто захочет на них взглянуть. С другой стороны этой невидимой двери в трех разных направлениях расходятся закулисные коридоры, каждый обслуживает свою галерею. Все, в конечном итоге, ведут наружу. По одному можно выйти прямо в сувенирный магазин.

Дуг толкает рукой стену. Открывается проход. Позади из основного резервуара раздается приглушенное «пумф», за ним нечеловеческий визг. Дуг ныряет внутрь, даже не оглянувшись.

Повернуть направо. Бегом. С этой стороны выставочные стенды – всего лишь уродливые конструкции из стеклопластика и поливинилхлорида. Каждая булькает и жужжит. Все вокруг покрывает соль. Дуг поскальзывается в луже. Чуть не падает, хватается за ближайший поручень. Рядом обрушивается целая полка с резиновыми ботфортами. Налево. Бегом. Ряд фильтровальных насосов выступает из одной стены, батарея рыбоприемников украшает другую. Десятки видов рыб в карантине наблюдают за Дугом с безжизненным равнодушием.