Бетховен. Биографический этюд

Во 2-м квартете (e-moll) из ор. 59 композитор прибавляет еще одну архитектоническую черту к заимствованному у предшественников: он требует в 1-й части не только повторения 1-го отдела, но даже 2-го отдела, что вызвало бы чрезмерную растянутость этой части и, несмотря на ее красоты, утомляло бы слушателя, если бы все исполнители, с Иоахимом во главе, не отвергали повторения 2-го отдела; также более объемисто здесь, чем в ранних квартетах, adagio, полное мечтательности и эпизодов хорального свойства, набросанных, по словам Хольца, в одну из светлых звездных ночей, по возвращении с прогулки по окрестностям Бадена. Allegretto же, краткое по объему и как бы возвещающее скорое появление мазурок Шопена, растянуто опять требованием автора относительно повторения, причем перриями, долженствующими убедить читателя в недосягаемости прелестей квартета, но, конечно, никто не достиг последнего так легко и так успешно, как Бетховен, не давший ни одной строки поэтической программы, ни одного научного комментария к этому произведению. Один отводит квартету C-dur в камерной музыке место, соответствующее «Эроике» среди симфоний; другой (Маркс), исходя из тех же качеств квартета: красоты форм, мощи мужественного, бодрого настроения, переходящего от спокойного мечтания к победным кликам, проводит аналогию с 5-й симфонией; третий находит родство с квартетом C-dur (ор. 465) Моцарта, также начинающимся мучительно-грустной интродукцией; четвертый сравнивает с прелестным квартетом Es-dur Керубини, также богатым оркестровыми красотами, хотя Бетховен трактовал всегда оркестр симфонически, а Керубини – по старооперному. Первые две части квартета C-dur не менее богаты содержанием, не менее вдохновенны, не менее очаровательны, чем последние две, но едва ли способны произвести столь глубокое впечатление, как грациозный менуэт, переносящий воображение слушателя в седую старину, предшествовавшую даже Моцарту и Гайдну, или непосредственно за менуэтом следующий финал, где фугированное вступление основано на теме альта, на мелодическом узоре, проникнутом томительным, мучительным ожиданием (вызванным отчасти вследствие доминантового строя 2-го такта темы), страстными порывами первых фраз, широко раскинувшимися голосами четырех инструментов, звучащих здесь целым оркестром; вторичное появление главной темы в партии альта и вновь фугированное проведение сопровождается выдержанными аккордами других инструментов, несколько смягчающими бурю страсти; но ненадолго смирился мятежный дух, и не могут его успокоить две неожиданные задержки (fermato): стремглав мчится первая скрипка вниз, точно в адскую пучину, где бурно рокочет с другими тремя коллегами, и затем в бешеном вихре, ликующими возгласами оглашая долы и горы, взлетает к заключительным трем аккордам, которыми исчерпывается квартет, но не исчерпывается впечатление, производимое им под смычком талантливых исполнителей и, в особенности, при участии такого вдохновенного альтиста, как знаменитый Недбаль.

Издание квартетов в Англии автор предоставил Муцию Клементи, для переговоров с которым в помощь себе пригласил швейцарца Трекслера, молодого человека, вращавшегося в кругу венских артистов, а вскоре затем получившего кафедру философии в Бернском университете.

Бернхард Ромберг. Портрет неизвестного художника. 1815

К господину фон Трекслеру. В Вене.

Любезный доктор! Тысячу благодарностей за ваши заботы обо мне, если бы я получил это сообщение раньше, то избежал бы несколько тяжелых дней. Баденская почта самая жалкая, она похожа на все свое государство, только сегодня я получил ваше письмо. Если можно, то ждите меня завтра утром между 9 и 10 час. у себя. Я приеду в Вену, мне хочется с вами пойти к Клементи, своею игрою я лучше сумею объясниться с иностранцем, чем разговором. Еще раз шлю вам живейшую благодарность за ваше дружественное ко мне отношение и за ваши услуги.

Привет Мальфати.

Не забывайте вашего друга Бетховена.

Сговорившись с Клементи об условиях издания, композитору предстояло доставить рукопись, но имевшиеся дома копии были полны ошибок; пришлось обратиться к графу Брунсвику, у которого имелся исправленный экземпляр и просить о скорейшей присылке квартетов; в этом же письме композитор сообщает Брунсвику о женитьбе их общего приятеля, скрипача Шупанцига, на такой же, как он, дородной девице, и вместе с тем намекает на существовавшую тогда моду ставить памятник знаменитому артисту еще при его жизни в имениях частных лиц, как сделал граф Гаррах, воздвигнув в 1703 году у себя монумент в честь Гайдна.

К графу Брунсвику в Венгрию.

11-го мая 1806 года.

Дорогой, дорогой Б! спешу сообщить, что с Клементи я устроился очень хорошо: я получаю 200 фунтов стерлингов и к тому же еще могу продавать те же произведения в Германии и Франции. Кроме того, он сделал мне еще несколько заказов, так что могу надеяться уже в молодые годы получить звание настоящего музыканта.