Читаем Бетховен. Биографический этюд полностью

При сем приложены поправки в симфониях – велите сейчас же исправить их в досках. Название симфонии в F следующее: «Пасторальная симфония, или воспоминание о сельской жизни», скорее выражение чувств, чем живопись – в Andante той же симфонии надо еще указать в басовых партиях, сейчас в начале: due Violoncelli solo primo e secundo con Sordino ma gli Violoncelli tutti coi Bassi; вы писали, что нашли ошибку в третьей части симфонии c-moll – не помню, какого рода – самое лучшее, если вы пришлете мне корректуру с партитурой, которую вы получили; через несколько дней получите все обратно. Я был бы очень доволен, если бы точно так же поступили с трио и виолончельной сонатой; если в виолончельной сонате заглавие не печатано, можно еще поставить – моему другу барону и т. д. – как помнится, я послал только два трио, тут какая-то ошибка, может быть, Вагнер подшутил и прибавил третье, собственного изобретения или чье-либо чужое? Чтобы избежать недоразумений, привожу ниже темы этих пьес.

В следующем письме отвечу вам на все остальное в ваших письмах, шлю лучшие пожелания.

Второпях весь ваш Бетховен.


Вена, 5-го апреля 1809.

Глубокоуважаемый и милостивый государь!

С удовольствием прочел ваше письмо – благодарю вас за статью в М. Г., но желательно при случае сделать поправку в том, что касается Рейхарта, я отнюдь не был приглашен Р., напротив, главный камергер его высочества короля Вестфалии граф Трухзес Вальдбург распорядился предложить мне место первого капельмейстера е. в. короля Вестфалии; это предложение было сделано еще до приезда Рейхарта в Вену и он сам, как говорят, был удивлен, что не слыхал ничего обо всем этом. Р. приложил все старания, чтобы отговорить меня ехать туда, так как я имею много оснований не доверять г. Р., и он сам, может быть, из каких-либо политических соображений сообщил вам что-либо подобное, то полагаю, что, во всяком случае, я заслуживаю большего доверия, и что вы при первом случае, каковой легко может представиться, восстановите истину, ибо это имеет значение для моей репутации; со следующей почтой пошлю вам все три вещи: ораторию, оперу, мессу, и прошу за это только 250 фл. конвенционной монетой, не думаю, чтобы это было для вас затруднительно, не могу найти сейчас письма, в котором Зимрок тоже соглашался дать мне за мессу 100 фл. конвенционной монетой, даже здешняя литография готова дать мне за нее столько же, и даже немного больше; вас я не стану морочить, вы знаете. Посылаю вам все 3 вещи, потому что я убежден, что вы не заставите меня потерять на этом. Поставьте заглавие по вашему усмотрению по-французски, в следующий раз получите несколько строк о другом, сегодня невозможно.

Ваш покорнейший друг и слуга.

Не забывайте первого капельмейстера Бетховена, я смеюсь над подобными вещами, но встречаются жалкие люди, которые умеют подносить подобные вещи под искусным соусом.


Вена, 20 июля 1809 г.

Роковой для нас срок наступает, и потому принужден поскорее написать вам несколько строк. Неисправность почты не позволяет мне пока прислать вам что-либо, пишу только то, что вспомнил относительно трио; во-первых, если заглавие еще не готово, то поместите посвящение прямо эрцгерцогу Рудольфу, для чего поручите списать заглавие концерта в g, напечатанного здесь в промышленной конторе; я замечал несколько раз, что когда посвящаю другим пьесу, которая ему особенно нравится, то ему становится как-то неприятно; эти трио он очень полюбил. Поэтому его, вероятно, опять огорчило бы, если бы они были посвящены кому-нибудь другому, если же уже сделано, уж ничего не поделаешь – в последнем трио в Es прошу вас посмотреть, так ли это место в последнем Allegro, после 102-го такта во второй части для виолончели и скрипки.

Если это место написано в партитуре, как в № 1, то надо изменить, и следует, как в № 2 – я нашел это место так в расписанных партиях; это навело меня на мысль, что переписчик, может быть, сделал ту же ошибку в партитуре; если этого нет, тем лучше, если где-нибудь окажется ritardanao в нескольких местах в этой же пьесе, то вы черкните тоже, все равно, где бы оно ни было, его не должно быть во всей этой пьесе.

Недурно было бы в некоторых местах этой же пьесы обозначить пальцы.

Вы легко найдете это место без указания такта.

Постоянная рассеянность за последнее время помешала мне указать вам это с самого начала, но вскоре я опять буду свободно располагать собою, и тогда ничего подобного уже не случится, дай Бог, чтобы какие-нибудь ужасные обстоятельства опять не помешали мне как-нибудь. Но кто же может заботиться одновременно о судьбе стольких миллионов? Прощайте, пишите скорее, пока почта еще принимает письма.

Второпях, Бетховен.


26 июля 1809 г.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культурный слой

Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая
Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

О Марине Цветаевой сказано и написано много; однако, сколько бы ни писалось, всегда оказывается, что слишком мало. А всё потому, что к уникальному творчеству поэтессы кто-то относится с благоговением, кто-то – с нескрываемым интересом; хотя встречаются и откровенные скептики. Но все едины в одном: цветаевские строки не оставляют равнодушным. Новая книга писателя и публициста Виктора Сенчи «Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая» – не столько о творчестве, сколько о трагической судьбе поэтессы. Если долго идти на запад – обязательно придёшь на восток: слова Конфуция как нельзя лучше подходят к жизненному пути семьи Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. Идя в одну сторону, они вернулись в отправную точку, ставшую для них Голгофой. В книге также подробно расследуется тайна гибели на фронте сына поэтессы Г. Эфрона. Очерк Виктора Сенчи «Как погиб Георгий Эфрон», опубликованный в сокращённом варианте в литературном журнале «Новый мир» (2018 г., № 4), был отмечен Дипломом лауреата ежегодной премии журнала за 2018 год. Книга Виктора Сенчи о Цветаевой отличается от предыдущих биографических изданий исследовательской глубиной и лёгкостью изложения. Многое из неё читатель узнает впервые.

Виктор Николаевич Сенча

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Документальное
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний

Он был очаровательным и несносным, сентиментальным и вспыльчивым, всеобщим любимцем и в то же время очень одиноким человеком. Сергей Дягилев – человек-загадка даже для его современников. Почему-то одни видели в нем выскочку и прохвоста, а другие – «крестоносца красоты». Он вел роскошный образ жизни, зная, что вызывает интерес общественности. После своей смерти не оставил ни гроша, даже похороны его оплатили спонсоры. Дягилев называл себя «меценатом европейского толка», прорубившим для России «культурное окно в Европу». Именно он познакомил мир с глобальной, непреходящей ценностью российской культуры.Сергея Дягилева можно по праву считать родоначальником отечественного шоу-бизнеса. Он сумел сыграть на эпатажности представлений своей труппы и целеустремленно насыщал выступления различными модернистскими приемами на всех уровнях композиции: декорации, костюмы, музыка, пластика – все несло на себе отпечаток самых модных веяний эпохи. «Русские сезоны» подняли европейское искусство на качественно новый уровень развития и по сей день не перестают вдохновлять творческую богему на поиски новых идей.Зарубежные ценители искусства по сей день склоняют голову перед памятью Сергея Павловича Дягилева, обогатившего Запад достижениями русской культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Александр Николаевич Бенуа

Биографии и Мемуары / Документальное
Василий Шукшин. Земной праведник
Василий Шукшин. Земной праведник

Василий Шукшин – явление для нашей культуры совершенно особое. Кинорежиссёр, актёр, сценарист и писатель, Шукшин много сделал для того, чтобы русский человек осознал самого себя и свое место в стремительно меняющемся мире.Книга о великом творце, написанная киноведом, публицистом, заслуженным работником культуры РФ Ларисой Ягунковой, весьма своеобразна и осуществлена как симбиоз киноведенья и журналистики. Автор использует почти все традиционные жанры журналистики: зарисовку, репортаж, беседу, очерк. Личное знакомство с Шукшиным, более того, работа с ним для журнала «Искусство кино», позволила наполнить страницы глубоким содержанием и всесторонне раскрыть образ Василия Макаровича Шукшина, которому в этом году исполнилось бы 90 лет.

Лариса Даутовна Ягункова

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары