Бьется пульс Конго

Против Гизенги выступали европейцы — их осталось в его провинциях около пятисот, особенно после того как он назначил на бельгийские предприятия конголезских доверенных, национализировал некоторые рудники и заводы и заставил бывших владельцев работать консультантами на предприятиях. Его противниками были также церковники и часть депутатов провинциального парламента, подкупленных «центральным» правительством. Вот какое положение было в стране, когда осенью 1961 года я ходил по улицам Стэнливиля.

В погоне за пропуском в Восточную провинцию я познакомился в министерстве внутренних дел с братом Лумумбы. Это невысокий молодой человек, не похожий на Патриса ни лицом, ни фигурой, несколько застенчивый. О брате он отзывался с восторгом. Поняв, что я не принадлежу к неоколониалистам, он сразу стал очень обходителен и даже показал мне томик стихов Лумумбы. За кружкой пива он откровенно излагал свои мнения, отвечая без обиняков на все вопросы. Он основал молодежную секцию созданной П. Лумумбой партии Национальное движение Конго, ставшую бельмом на глазу правительства в Леопольдвиле. Это она помогла отразить попытку ликвидировать правительство Гизенги, предпринятую в 1960 году солдатней.

— У нас об этом знают слишком мало.

— Началось с Чомбе. Кто владеет Катангой, тот диктует в Конго свою волю. Центральное правительство пело переговоры с Чомбе, он, однако, заявил: возвратиться в лоно конголезской семьи ему мешает только Лумумба. Лумумбу устранили. Тогда Чомбе придумал новые уловки. Он-де согласен, но его парламент возражает. И так далее. Гизенга понял, что переговоры бесполезны. Тогда он сам начал наступление против Катанги. Идея неплохая. У него был третий армейский корпус, а в Северной Катанге нашу сторону держали балуба. Однако операция не имела успеха и обратилась против нас самих. Мы не учли армии и поплатились за это.

— Я этого не понимаю.

— Отдельные армейские подразделения были против нас, вернее, отказались подчиниться приказу. Они разбежались под тем предлогом, что им не уплатили жалованья.

— Они взбунтовались?

— Называйте это, как хотите. Когда бандам надоело жить в джунглях, они явились в Стэнливиль и, чтобы избежать наказания, перекинулись на сторону Леопольдвиля, тем самым объявив нам войну. После трехдневной катавасии в Стэнливиле и его окрестностях мы взяли верх. Разумеется, все было гораздо сложнее, однако самое главное в общих чертах я вам рассказал.

— Сейчас солдаты из Леопольдвиля снова здесь?

— Готовится наступление.

— Разве такое скопление войск не опасно для Гизенги?

— Возможно.

— Какие же он принимает меры?

— Этого я не знаю.

— Простите. Итак, вы полагаете, что могут быть столкновения?

— Неоколониалисты сделают все, чтобы нас ликвидировать. Но мы будем бороться.

Я понял, что он не мог сказать больше иностранцу. На следующий мой вопрос он также ответил общими словами.

— Знаете ли вы, кто убил вашего брата?

— Многие приложили к этому руку.

— Несколько человек?

— Я мог бы указать на них пальцем.

— Почему же вы этого не делаете?

— Доказательств недостаточно. Если судьи не хотят судить, они всегда прикроются доводом об отсутствии улик.

— Зачем Лумумбу перевезли из лагеря Харди в Тисвиле в Элизабетвиль, с одного конца Конго на другой? И почему он был выдан своему заклятому врагу — Чомбе? Этого никто не может понять.

— Есть две версии. Официальная гласит, что солдаты в лагере угрожали убить Лумумбу и правительство ради его же безопасности намеревалось перевезти его в тюрьму в город Жадовиль в Катанге. В Элизабетвиле пришлось сделать остановку. По неофициальной, но весьма вероятной версии, солдаты в лагере Харди хотели использовать Лумумбу как заложника для давления на правительство. Они предъявили ультиматум: либо им повысят на тридцать процентов жалованье, как было обещано полтора года назад, либо они освободят Лумумбу. Для контингента в полторы тысячи солдат прибавка в тридцать процентов, да еще за полтора года, составляла кругленькую сумму. Чомбе согласился выплатить эти миллионы и потребовал в обмен моего брата.

— Как вы думаете, господин Лумумба, какая версия правильная?

— Есть еще и третья.

— Какая же?

— Самая простая. Патрис представлял собой большую опасность. Весь империалистический мир боялся его. Но клика в Леопольдвиле не могла решиться ликвидировать его собственными руками.

Вероятно, он был прав. Физическая ликвидация противника — самый убедительный аргумент.

На прощание мы обменялись крепким рукопожатием.

Стэнливиль — третий по величине город Конго, насчитывающий около восьмидесяти тысяч жителей. Вопреки названию город не был основан Стэнли.