Без гробовой доски

Мимо прошла колоритная семейка, возвращая меня в настоящее. Бабушка-скелет, едва различимая за «шалью» пышного брусничного куста, вела живую кроху, трогательно державшуюся меленькими пальчиками за длинную кость ее пальца. Секрет крепления куста крылся не только в ребрах, но еще и в высоких резиновых сапогах, видневшихся при неторопливой ходьбе из-под полога листьев. Но, видимо, таскать на себе столько земли с корнями тяжеловато даже для покойника. С другой стороны старушку поддерживал под локоть мертвый тип, ухитрившийся пропустить через пустые глазницы две огромных астры. Казалось, я вижу модника в дизайнерских солнечных очках. Слова подошедшей к ним живой женщины развеяли последние сомнения — я видела прабабушку с сыном, внучкой и правнучкой.

Их тихое, счастливое умиротворение словно передавалось мне, рождало не похожее ни на что другое чувство, лучше всякого лекарства изгоняя тоску, поселившуюся в моем сердце.

— Эй, девочка! Тебе еще рано кустами обрастать! Поживи сначала! — погрозил мне пальцем какой-то живой мужчина, заметив, как пристально я разглядываю «дриаду».

Я не успела ничего ответить, меня и моих спутниц буквально окружила стая «дриад», ведя от берега в неизвестном направлении. Пол я определила по одежде — утопающие в еще не отцветших цветах каркасы в форме юбок указывали на принадлежность выглядывающих из зелени черепов к женским особям. В основном их головы украшали различные конструкции. Некоторые провожатые заплели и настоящие косы, только из стеблей, свисавших с распиленных макушек. У самых «суровых» лесовичек на головах держались огромные шляпы украшенные… гнездами с прирученными пташками!

Мы миновали пеструю цветущую толпу так быстро, что остальных я не успела толком разглядеть. «Дриады» завели нас внутрь небольшого павильона, где нас встретила Ольга. Только тогда я заметила — Элоиза куда-то ушла. Но мне тут же стало не до этого — следующие несколько часов нас безостановочно вертели, обмеряли и заставляли примерять наряды к свадьбе.

Этой участи не избежала даже сопротивляющаяся Руслана, отвергавшая наряд за нарядом. Живые и мертвые мастерицы не сдавались, не желая выпускать пойманную жертву на праздник не наряженной. Улучив момент, я шепнула им свою идею, лишенную прозрачных накидок и украшений, но зато зеленого цвета, любимого Русланой и модного в этих краях.

Вскоре наряд был готов, неизменный фиолетовый топик заменил обхватывающий тело кленовый лист из зеленой, окрашенной по краям багряным цветом жесткой материи. Над раной в боку материю тоже прорезали, как будто листок вместе с хозяйкой объели гусеницы. Этим черным юмором Руслана осталась особенно довольна. Лист удерживался на теле, тонкими, но прочными цепочками, соединявшимися на спине. Кожаные брюки заменили зелеными шортами, а вот обзавестись новыми сапогами Руслану удалось заставить только после того, как на новой подошве вырезали точно такую же рельефную надпись «Смерть упырям!» как и на старых. Новые сапожки из мягкой зеленой материи выше колен завершили образ, превратив хулиганку в дриаду-сердцеедку. Мне и Ольге приходилось то и дело прятать улыбочки от Русланы.

Только невесте было не до преображения разбойницы. Ирину погрузили в пену полупрозрачных изумрудных кружев, словно превратив в один из цветов Элоизы. Там, где отсутствовали кружева, свадебное платье декорировали настоящими длинными шипами. Вместо ожерелья ее горло обхватывали свободно переплетенные стебли какого-то растения с теми же шипами, что украшали платье. Волосы собрали на затылке в приподнятую греческую прическу, тоже украсив шипами и прелестными розами. Ира отчаянно волновалась, павильон то и дело оглашали крики запрещавшие невесте кусать губы.

Ольга как всегда выбрала платье с длинной юбкой и увешала обновку ножами, а меня нарядили в зеленое ципао, китайское платье. Его тут же украсили орнаментом из красных ягод, и даже вплели мне в волосы у висков легкие заколки с такими же ягодами. Я не узнавала себя в зеркале, несмотря на неизменную прическу с гребнями. Видел бы меня Алик!..

Наконец, мастерицы оказались довольны результатом и выпустили нас на волю. За то время, пока нас наряжали, гостей только прибавилось. Толпу веселила невероятная сборка с десятками рук, жонглировавшая множеством отрубленных голов. Головы то несколькими кольцами крутились в воздухе, то перелетали с места на место, постоянно перебрасываемые, и при этом хором пели, не сбиваясь и не запинаясь от кульбитов в воздухе!