Без любви, или Лифт в Преисподнюю

– А потом вдруг предложили поработать…

– Тебе?!

– Аудитором.

– Не смеши.

– Это с виду кажется – быки тупые. Эти братки крышуют твою фирму, и твои платят исправно, но – есть подозрение… Странно было б, если бы не утаивалась львиная доля. За руку поймать – пойди попробуй. Идёт время – и наглеют твои. Но беспечность, сама знаешь, до добра не доводит. А надо всё и всегда считать да просчитывать.

– Считать… Разве ты умеешь считать?

– Я хорошо считаю. В школе по арифметике у меня была пятёрка, и особенно я любил щёлкать задачки про бассейн с трубами, которые то открывают, то закрывают, да автобусы, что туда – сюда ходят между пунктами А и Б, встречаясь на павороти у пункта С.

– Но это же смешно! Мало ли кто в школьной арифметике чуть петрил?!

– Ты не права, потому что, как ни странно, но очень немногие. Большинство списывало урок, а я всегда решал сам. Как и свои точки, например, обсчитываю сам, причём в уме, это даже слепой со стороны видит. И ещё признаюсь: я учусь на курсах…

– Неужели бухучёт?

Никита кивнул, как будто бы пытаясь скрыть смущения подлую тень.

– Ха! Послушай, без опыта и знаний… Торговая точка – это одно, а фирма со складами и сотнями мелких и крупных клиентов, с прямыми поставками, товаром в пути…

Никита, видя, как его жена распаляется, поцеловал её в губы. Холодно, чтоб остудить. Приподнял её и посадил к себе на колени.

– А ты на что?

И опрокинул полную рюмку коньяку в рот себе.

– Я?!

И поцеловал, напоив жену изо рта в рот. Натали наполовину закашлялась, наполовину рассмеялась.

– Да, ты.

И говорит, понизив до едва различимого человеческим ухом шёпота голос:

– Ты подскажешь мне, где лучше и как правильнее искать, чтобы нарыть то, что нам нужно. А я сострою умный вид: ну что, мол, за детские шалости?! И буду колоть дальше.

Никита набрал в рот коньяку и опять напоил жену изо рта в рот. Она едва не поперхнулась, но тут же взяла себя в руки и сторожко ушки навострила.

– Годовую плату твои внесли. Теперь квартальные. Если я поймаю их на подлоге, то всё, что я… что мы нароем, – они заплатят вдвойне. Причём задним числом за весь прошедший год. И четверть утаённого будет наша.

Натали недоверчиво поглядывает исподлобья и тоже шепчет:

– Ты сам говорил, что крыша никому не платит. Они кинут тебя, а я лишусь работы.

– Они не глупые. Не кинут. Потому что дальше, если я не лоханусь, а с твоей помощью мы не завалим дело, мне проводить аудит ещё и ещё, и не только в вашей конторе.

– Да меня с работы за такие вещи попрут! Да и тебя на порог не пустят, и товара не дадут.

– А мы никому не скажем. И у тебя я больше не объявлюсь. Отовариваться будет мой помощник. Или брат Серёга – что сподручней было б. Как тебе удобней. Все подумают, что я сначала разведал, сделав контрольные закупки, а потом пришёл с проверкой.

– Послушай, Никита, а ты не боишься? Запутаешься – как муха в паутине. Потом не вывернешься.

– Нет, не боюсь, – говорит он с беспечной улыбкой, поит изо рта в рот коньяком и разглядывает глаза в глаза, как она справляется с неожиданно горьким подарком губы в губы. – По первому разу они заплатят сполна.

И опять горько целует.

– Второй раз тоже заплатят, хотя и со скрипом – с отсрочкой, но заплатят.

Она набрала в рот коньяку и поит уже его изо рта. Он пьёт волшебный коктейль и считает:

– Третий раз… Я ведь не бандит – я специалист, причём вольнонаёмный.

– Ты – специалист?

– Да, я спец. И ничего противозаконного или предосудительного делать не собираюсь. А мои гонорары – ой как высоки! Не заплатят?! Жадный платит трижды. А больше мне от них ничего и не надо. Закон восьмой, который я открыл для себя: всегда и всё считать, пересчитывать и просчитывать, но никогда не болтать о полученных результатах, ибо то, что в уме, то и прикуп.

– А точки на рынке? А я?

– Ты моя жена, и никто об этом не должен догадываться. Точки же на всякий случай пускай поработают. Подою чуток, а потом продам своё дело напарнику. Ибо любой бизнес, если не под контролем, то считай – уже не твой бизнес. Главное, вовремя продать. Дорого и в рассрочку.

– А если…

– Никаких если. Напарника примешь как родного. А нет, так брата кровного. Имеешь право. И ни гу-гу. Никто ничего не заподозрит, если держать рот на замке да гнёздышко надёжно спрятать.

Задумалась, глядя в потолок, приоткрыла рот, состроив загадочную гримасу, и вдруг:

– Как скажешь, милый. Я вся твоя. Ты ведь муж мне?

– Муж.

– Муж и жена – одна сатана. Как скажешь, так и будет.

И глаза уже туманятся. Губы тянутся к губам. Руки ищут рук. И Натали не слышит, что он говорит. Её слух ласкает то, как он говорит.

– Я должен провернуть колёсики, маятник качнуть, чтоб часики затикали – пошли. Я должен отдать долги. Я должен развернуться. Я должен вырвать тебя из этого подвала.

– Когда?

– К новому году…

– Когда ты поцелуешь меня так, чтоб опять закружилась голова?

– Я должен, и я обязательно отыщу калиточку, а за калиточкой той – укромную тропку в наш маленький рай. Ты только верь мне, – шепчет Никита, целуя её.