Без любви, или Лифт в Преисподнюю

Во второй партии он держался чуть дольше, так и не собравши волю в кулак. Внимание рассеивалось.

Жанна с Лёлей перебрались на лужайку поближе к саду, и размахивали ракетками вблизи. В поле видимости, ежели представить, что у него были б глаза на затылке. Но там глаз не было, и он бросал беглые взгляды на девушек, когда наклонялся за шариком.

В третьей партии, забыв обо всём, погонял основательно генерала по углам. Меняя подачу, нанося удары наверняка, всё больше прямой наводкой, и взял-таки верх измором. Удар прорезался – и четвёртую партию Руслан выиграл легко.

Поглядывая на неразлучных сестёр, он задумался, почувствовав какую-то несообразность в том, что происходит вокруг него и как он об этом думает.

В середине пятой партии, отрываясь в счёте и видя, как отчаяние помалу проявляется на лице генерала оскалом мелких редких зубов под щёточкой чёрных с проседью усиков, он вдруг сообразил, что лучше бы позволить тому взять верх – согласно чину. И на всякий случай Руслан нанёс удар мимо стола, второй шарик угодил тоже мимо. Подосадовал вслух, но не притворно. Поддавки не должны проявиться с очевидностью, когда каждое очко станет на вес золота, и генерал приблизился к нему в счёте едва не вплотную.

– Мои подачи, – генерал поймал рукой пущенный в угол шарик и прежде, чем подать, вдруг спросил: – Ну и как вам, Руслан Милославович, моя охрана?

– Где охрана? Какая охрана?

Руслан кое-как отбивал удары, но шарик тем не менее упрямо летел точно в поле противника.

– Да Лёля и Жанна! Гвардейцы генерала. Неужели вы так и не разглядели? А вроде как разглядывали.

– Ах, ну да, конечно, – и запустил шарик мимо поля. – Я просто об игре думал. И от кого они вас охраняют? От шпионов или, может, бандитов?

– Каких шпионов?! Каких бандитов?! Сами не знаете, что несёте! От меня.

И вот в партии уже пошла игра на больше – меньше.

– От вас? И кого же, позвольте спросить, они охраняют от вас?

– Да меня и охраняют.

Удар в сетку. Следующий шарик взлетел свечой и упал далеко позади стола. Уступил-таки, чуть завозившись, пока собирал концы одних мыслей с другими. Пожалуй, так даже лучше будет, без обид, но в азарте не мог не ощутить лёгкой досады оттого, что проиграл не понарошку, не поддавшись, когда вполне мог и выиграть. Впрочем, тут же отрадой отозвалась память: в середине сдал же намеренно две подачи. Стало быть, ничья…

– А вы, гляжу, проигрывать не любите, – сказал генерал, присаживаясь на скамейку и отирая рукавом пот со лба, с шеи, смахивая капли с рук.

– А кто любит? – ответил Руслан и присел рядом, промакивая пот со лба рукавом. – Вы тоже не любите. Но вас не так просто обыграть.

Генерал снисходительно усмехнулся, оставив без ответа очевидно льстивую по умыслу реплику.

– Нас лягушки в озере заждались. Пора освежиться перед ужином.

И встали как по команде.

Жанна и Лёля смещались по участку соответственно передвижениям генерала.

– А почему они здесь охраняют, а не где-нибудь в другом месте?

Руслан не удержался от вопроса, и уж корил себя за то, что в который уже раз нарушил данное себе слово – не задавать вопросов. Опять, стало быть, оплошал. Генерал ответил с усмешкой, не придав значения: вопрос напрашивался сам собой.

– А где ж ещё? Они весьма и весьма бдительны. И симпатюлечки, не правда ли?

Руслан не покраснел, хотя почувствовал холодок в груди. Чтоб не задержаться мыслью и от той мысли не залиться ненароком краской, он поспешил ответить:

– Хорошие девчонки. Что надо!

– Так чего же теряетесь?

– Пока ещё не выбрал, за кем приударить.

И прыгнул в озеро с головой, чувствуя, что как раз самое время остудить щёки.

– Да сразу за обеими! – засмеялся генерал, устремляясь вдогонку. И вынырнув, отфыркался и всплеснул руками: – А там и разберётесь, кто с кем кого да как.

Руслан с пляжа перебрался в свою избушку на курьих ножках, чтоб остаться наедине со своими мыслями и привести их в порядок перед ужином. Он начинал чувствовать нетерпение, ожидая, когда же наконец ударят в колокол, оповещая, что плов готов и стол накрыт.

Колокол молчал. Неужели ждут ещё кого?

Нетерпение гнало его прочь. Кругами. Отправившись прогуляться и осмотреться, он всё чаще и чаще оглядывался на входную калитку, надеясь увидеть на входе Софью Андреевну. Прислушивался к далёким шорохам и стукам, и сердце то замирало, то начинало бешено колотиться в груди, как будто бы он слегка приболел – опытный доктор поставил бы верный диагноз: сердечная аритмия. Наверное, слишком много воздуха и солнца с непривычки, а тут ещё и давление небес, как то обычно случается в грозовые дни, когда фронт бродит где-то совсем рядом за горизонтом и вызывает чувство беспокойства в груди.

Ударил колокол раз, потом другой, а с третьим ударом Руслана уже переполняло отчаяние. Быть может, самое время собрать сумку, пожать на прощание старику руку, приложиться губами к дамским ручкам и отправиться восвояси? Он не посмел… или же надежда всё ещё теплилась в его груди? Всё может быть, особенно в тиши ночной, когда приходит час беззаветных грёз.