Без любви не считается

Не знаю, сколько еще проходит времени и сколько песен звучит в большой гостиной. Я даже не замечаю, как мы отматываем несколько лет, снова возвращаясь к хитам девяностых, которые играли из каждого утюга. Подпеваем знакомым словам, боремся за ноутбук, чтобы включить следующую композицию, связанную с ярким воспоминанием или смешной историей. Болтаем, дурачимся. Целуемся. Я даже заставляю Марка снять футболку, чтобы наконец-то разглядеть все его татуировки, и пытаюсь разгадать их тайный смысл. Правда, у Рождественского на все один ответ: «Понравилась картинка, захотел, набил». Розы, птицы, абстракции, ноты, бабочки, геометрические фигуры, образы человеческих лиц. Даже кузнечик есть, про пиццу в коробке я вообще молчу. Некоторые эскизы ему рисовали друзья, парочку – он сам, самых корявых, но по-своему симпатичных. Пытаюсь снова прочесть надпись на его запястье, но это просто невозможно, поэтому я сдаюсь, с ухмылкой принимая тот факт, что не стать мне его единственной.

Усталость давит на веки, часы в уголке экрана ноутбука показывают начало третьего, а из колонок звучит надрывный голос Руслана Набиева, который очень любил ходить по ресторанам и что-то в них терять. Марк гладит меня по голове, а я лежу на нем, прилипнув щекой к груди.

– Думаю, нам стоит идти спать. У меня завтра куча дел, – сонно бубнит он.

– Да, – зеваю я. – У меня тоже.

Наводим относительный порядок в гостиной и поднимаемся на второй этаж. Марк останавливается у двери в свою спальню, и я осторожно вытаскиваю ладонь из его руки.

– Ди, ты можешь…

– Нет. Пойду к себе.

– Точно? – настороженно спрашивает он.

– Точно.

– Плакать не будешь?

– Нет, – улыбаюсь я.

– Хорошо. – Он делает шаг вперед и обхватывает мою шею, чтобы поцеловать. – Увидимся утром?

– Ага. Я зайду, чтобы помыться.

– Буду ждать. Очень.

– Жди. – Еще раз касаюсь губами его губ, и Марк целует меня снова и снова. – Так, все. Отпускай.

– Спокойной ночи, Ди.

– Спокойной, – повторяю я и направляюсь дальше по коридору, чувствуя на себе взгляд Марка до тех пор, пока не скрываюсь за дверью своей комнаты.

Сжимаю крепче ручку продуктовой коляски, замерев у полок со специями. Взгляд бегает по пакетикам и баночкам, но ощущения в теле не дают забыть события сегодняшнего утра. Рождественский, скотина хитрая. Снова заманил меня в свое логово и запер ванную комнату, когда я чистила зубы после душа. Вспоминаю его ладони, обхватывающие талию, губы, скользящие по задней поверхности шеи. Ритмичные толчки, выбивающие стоны, и горящий страстью взгляд в отражении зеркала. Как мои руки сжимали края раковины, как дрожали бедра, а сердце таяло от хриплого – «Доброе утро, умница». Прикрываю глаза, шумно вздыхая, и хватаю пару упаковок прованских трав.

– Авдеева?! – слышится рядом удивленный голос.

Поворачиваю голову, в проходе между рядов супермаркета стоит девушка с ребенком на руках. Вглядываюсь в ее лицо и за плотным слоем тональника в изменившихся чертах узнаю девчонку, которая училась в параллельном классе.

– Чума?

– Вот это встреча! – улыбается она, подступая ближе.

Ее короткие, окрашенные в черный волосы едва ли достают до подбородка, брови больше не похожи на гусениц, а грудь прикрыта тканью свободной футболки. Мальчик, которому на вид года два, обнимает ее за шею, отворачиваясь от меня, а Наташа смеется, похлопывая его по спине.

– С трудом тебя узнала, – говорю я.

– А я тебя сразу. Ты совсем не изменилась.

«Наверное, потому, что из меня еще не выходили новые люди».

– Спасибо. – Натягиваю на лицо вежливую улыбку и возвращаю внимание специям.

– Какими судьбами? – не отстает Наташа. – Я слышала, ты улетела в Австралию.

«Получила по морде от кенгуру, вот и вернулась», – отвечаю ей мысленно.

Привычное раздражение, сохранившееся еще со школьных времен, ощущается кислой вязкостью во рту. Мы с Наташей никогда открыто не враждовали, это была холодная война, и все удары наносились исподтишка. Разворачиваюсь к ней лицом и вмиг остываю. Столько лет прошло, и изменилась не только ее внешность. Наташа смотрит на меня с интересом, а не с презрением, взгляд усталый, но живой, а непоседливый малыш ерзает в ее руках.

– Я живу в Финляндии, приехала к семье ненадолго, – без закостенелой враждебности рассказываю я.

– О-о-о, прикольно. А я вот… – она легонько подкидывает мальчика, и он тихо хихикает, – теперь примерная жена и мать. Представляешь?

Спроси меня об этом восемь лет назад, я бы ни за что не смогла представить Наташку Чуму в этой роли, но глаза не лгут. Все меняется: от цвета волос до образа жизни. Самая обманчивая мысль, это когда ты думаешь, что так, как сейчас, будет всегда.

– Поздравляю. Милый малыш.

– Только пока молчит, – цокает она, и ее взгляд опускается к моим рукам.

– Я не замужем, – отвечаю на ее немой вопрос. – Детей нет.

– Все еще впереди, – добродушно говорит Наташа.

«А вот проклинать меня не надо, пожалуйста».