Без любви не считается

Она выгибает брови и в следующую секунду поднимается, чтобы повалить меня на спину. Поцелуи вспышками отпечатываются на губах, сжимаю в руках упругие ягодицы и тону в наваждении, которое уже мутировало до следующего уровня – назад дороги нет. Теряю счет времени, пульс учащен. Диана прижимается ко мне, сладко мычит и томно вздыхает. Свет кажется лишним, как и одежда, но Ди вдруг приподнимается на вытянутых руках, лукаво глядя мне в глаза. Ее волосы щекочут щеки и шею, сладкий вкус все еще ощущается на языке.

– Жаль, что ты выбрал закулисье, Марк. Эстрада многое потеряла.

– Ничего она не потеряла. Этот монстр перерабатывает столько дерьма, что канализация может считать себя родником.

– Нет! Я ведь слышала, как ты поешь. Тогда на рынке. Ты, кстати, обещал мне запись.

– Вот этого точно не было.

– Ну пожалуйста, – просит она, состроив такой жалобный вид, что мне хочется зажмуриться от умиления.

– Не-а, – мотаю я головой.

– Хотя бы спой!

– Нет! – отзываюсь сквозь смех. – Даже не проси!

Диана воинственно хмурится и приближается к моему лицу:

– Что ты хочешь взамен?

– Ничего, – выдыхаю ей прямо в губы. – Мы с тобой больше не играем.

– Ну Ма-а-арк! – тянет она, запрокидывая голову, и заставляет меня рассмеяться в голос.

– Ну что-о-о?!

– Спой мне что-нибудь! – Ди хлопает меня по груди. – Не будь козлом! Ты ведь ухаживаешь за мной, серенады – отличный вариант!

Не могу поверить, что сучка Ди снова обернулась маленькой капризной девчонкой. Тяжело вздыхаю, поднимаясь на ноги, и выключаю проигрыватель. Убираю пластинки в шкаф и протягиваю руку Диане, которая все еще сидит на ковре. Хрупкая ладонь оказывается в моей. Веду Диану через комнату, она восторженно смотрит на меня и спрашивает:

– Пойдем в студию?

– Ага. – Я открываю дверь. – Дамы вперед.

Подталкиваю Ди под поясницу и… закрываю дверь, оставшись в гостиной.

– Рождественский!

Приваливаюсь к дверному полотну, а Диана шипит из коридора:

– Ну ты и сволочь.

Да, это так, но… это не значит, что я никогда не ухаживал за девушками. По большей части я их, конечно, просто клеил, и с Ди все это едва ли сработает. Хотя, если судить по тому, что она мне рассказывала, ей нравится вся эта милая мишура. А мне, черт возьми, нравится видеть, как сильно ей нравлюсь я. И не просто нравлюсь… Улыбка расцветает на губах, приятный дурман окутывает голову и смешивается с мыслями. Кажется, она заразила меня своей манерой рассуждений. Мы точно влюблены, эту фигню я ни с чем не спутаю, а значит – уже связаны. Но это еще не цепи, скорее тончайшие нити, которые пока еще не причиняют дискомфорт, да и рвутся они легко и просто. Проверено не один раз.

– Дай мне две минуты, – говорю я, оглядывая комнату.

– Время пошло!

Выключаю верхний свет, оставив гореть только неоновую вывеску и диодные ленты на полках книжного шкафа. Маловато. У диджейского пульта в тумбе среди проводов, штативов и кольцевых ламп нахожу старенький проектор звездного неба, который купил для Мыши несколько лет назад, чтобы он снимал атмосферные видео. Подключаю его к сети и вывожу на потолок россыпь сияющих точек. Чем я вообще занимаюсь? Это немыслимо, но вместе с этим офигенно. Чувствую себя моложе лет на десять и счастливее раз в шестьсот.

Открываю крышку старенького ноута, стоящего на подставке у диджейского пульта, к которому я едва ли прикасался, и жму на кнопку включения. Нахожу минусовку, которую написал для кавера к одному из своих любимых треков. В свое время он давал мне столько сил, что я был готов землю жрать, чтобы ощутить то, о чем говорил Дэвид Гетта. Песня не моя, но Ди ведь и не об этом попросила. Я хорошо поработал над композицией, написал новый инструментал, сбавил темп. Сделал из танцевального трека душевный гимн мечтам и стремлениям в собственной интерпретации. Не знаю, правильно ли я понял посыл Дэвида, да это и не важно. Я наделил его собственным смыслом. Этот трек много для меня значит, и хочу поделиться им, потому что уверен… Ди точно сможет оценить.

– Можешь входить! – В нетерпении смотрю на дверь.

Проходит секунда, две, три… сердце стучит медленнее, а в следующее мгновение радостно вздрагивает. Ди неторопливо возвращается в комнату, и хмурость на ее лице растворяется, пока она рассматривает потолок, шагая в центр.

– Ну ничего себе, Марк! – Она широко улыбается и проводит зубами по нижней губе, качая головой. – Ты и так можешь?!

– Я могу все, – отвечаю смело, и из колонок аудиосистемы звучит перебор клавиш пианино.

Обхожу диджейский пульт и вытягиваю руку, Ди прикусывает щеку изнутри и обхватывает мою ладонь. Поднимаю вверх наши руки, заставляя Диану покружиться, и прижимаю ее спиной к своей груди, обнимая. Опускаю голову, мои губы почти касаются ее уха. Не прикладываю усилий, ничего из себя не выдавливаю, а просто…

The world is mine [4]

…