Без наказания

— Во-первых, потому, что Гарни натаскал своих дружков по всем вопросам, кроме «Ротора», поскольку посещение клуба по времени не совпадает с убийством. Теперь он боится, что его сообщники запутаются. Но тут есть и другое соображение. После такого происшествия всегда найдется кто-то слабонервный, может, даже не один, который накладет в штаны и попытается скрыться либо сознаться. В данном случае это те, кто не был вчера в «Роторе», а вместо этого проплакал дома, раскололся мамочке или напился в стельку. Джоунз и Поляк как раз те самые, на которых нужно надавить. Они обязательно расколются.

В дальней комнате Норман орал па худого, болезненного вида подростка лет семнадцати. Мальчик плохо владел английским и не всегда понимал вопрос. Это был Поляк, Жарков. Лэнгтон с Твикером постояли несколько минут за дверью, потом вызвали Нормана в коридор.

— Ну, что плетет этот?

— Он говорит, что с работы пошел прямо домой, напился чаю и отправился к Эрни Богану смотреть телевизор. Но не помнит ничего из того, что показывали, хотя проторчал там полтора часа. Потом вроде бы Эрни сказал, что идет на танцы в «Ротор», а наш мальчик сказался больным и пошел домой. Проклятые иностранцы. И что их не вышвырнут туда, откуда они понаехали?

— Ага, это уже кое-что, — сказал Твикер. Норман с любопытством посмотрел на своего начальника. — Займитесь немного Гарни. Мы ничего не сумели добиться от него. Пусть еще раз изложит свою версию. Мы скоро придем.

Норман ушел, а Твикер с Лэнгтоном занялись Поляком.

— Когда ты приехал из Полыни? — спокойно поинтересовался Твикер.

— Десять лет назад. С отцом и матерью.

— Тебе здесь нравится? — В глазах Жаркова был испуг. — Если ты не скажешь нам правду, мы можем посадить тебя в тюрьму. Или отправить назад, в Польшу. — Жарков задрожал. — Тот, кто убил в Фар Уэзер человека, попадет в тюрьму.

— Это не я. Я этого не делал.

— Но ты помогал.

— Нет, нет. Никогда не помогал. Пожалуйста, верьте мне.

Жарков упал на колени. Твикер не испытывал сострадания к его унижению, как не испытывал восхищения перед самообладанием Гарни.

— Тогда у тебя единственный выход — честно рассказать, что там произошло. Встань. Итак, ты готов дать показания?

— И после этого вы меня отпустите?

— После этого мы тебя отпустим.

Жарков, запинаясь, продиктовал свои показания.

— Гарни, — сказал он, — был главарем ватаги с Питер-стрит, и это он предложил поехать в Фар Уэзер и отыскать Корби. Он сказал: «Мы с ним позабавимся», — рассказывал Жарков, переводя исступленный взгляд с одного лица на другое. Он утверждал, что у него не было с собой ножа, но у других ребят ножи были.

— У кого именно были ножи? — потребовал Твикер.

— Не знаю. Не уверен точно. О, прошу вас.

— Отвечай. У Гарни был нож?

— Думаю, что да. У Короля всегда при себе нож.

— А ты видел у него нож? Ты видел у Короля нож? Отвечай. Он что, достал и показал его тебе?

— Нет. Я ничего не знаю. Прошу вас, не спрашивайте меня.

На выяснение вопроса с ножом ушло минут тридцать. Под конец Жарков сказал, что ножи были у Гарни, Эдвардза, Богана и Гарднера, но он их не видел. Он сказал, что все они, и он в том числе, бросали в Корби фейерверки. Но он не участвовал в свалке вокруг Корби и не видел, что там случилось, а когда кто-то крикнул: «Поехали!», сломя голову бросился к своему мопеду. Когда они вернулись в город, Гарни сказал, что все они должны обязательно прийти в «Ротор», а также приготовить алиби на первую половину вечера. На случай, если у них спросят. Ему ясе сделалось плохо, и он не пошел в «Ротор».

— Это все. Клянусь вам, это все. Можно я пойду домой?

— Попозже.

— Но ведь вы сказали, что отпустите меня домой.

— Когда ты скажешь нам правду, может, и отпустим. У тебя плохая память насчет ножей.

— Я сказал вам правду. Сказал все, что знаю.

— Дадим ему время остыть, — предложил Лэнгтон. — А пока займусь кем-нибудь другим.

Твикер заглянул к сержанту Стерлингу, который давно и безрезультатно бился с Гарднером, потом направился в комнату, где допрашивали Гарни. Увидев Твикера, Норман многозначительно пожал плечами.

— Ладно, Гарни, мы все уже знаем от Жаркова, — сказал Твикер. — Он нам сказал, что вы вшестером поехали в Фар Уэзер и что у четверых из вас, в том числе и у тебя, были ножи. Вы все кидали в Корби фейерверками, а потом вы с Боганом на него напали. Он видел, как вы ширяли в него ножами. И ты и Боган. Добавишь что-нибудь?

— Да. Этот Поляк жуткое трепло. Или вы.

Твикер со злобой ударил его по лицу.

— Наш супер большой оригинал — не любит, когда его обзывают треплом, — сказал Норман. — На-ка закури.

Гарни с недоверием взял протянутую сигарету.

— А теперь послушай меня. Пока супер вытягивал из Жаркова этот донос, я поимел кое-что от Гарднера. Но его рассказ не во всем совпадает с рассказом Жаркова. Ты мог бы навести кое-какую ясность. Для своего же блага.

— Убирайтесь к черту.

— Боган ударил Корби или кто-то другой? У Богана был нож, верно? Так кто же все-таки ударил Корби?

— Я ведь уже сказал вам, что с работы пошел прямо домой, попил чаю, немного поболтался дома и двинул в «Ротор». Не был я ни в какой Фар Уэзер.