Без наказания

— Твоя мать умерла, да? — продолжал выводить свои рулады серебряный голосок Харди. — Кто на тебя имеет большее влияние: Гарни или твой отец?

— Я плевать хотел на то, что говорит мне отец.

— В самом деле? Значит, ты идешь своей дорогой, да?

— Да, я иду своей дорогой, — с вызовом сказал Гарднер, но было в этом вызове что-то жалкое, ибо на лице подростка было написано, что ему самой судьбой предначертано брать напрокат чужие мысли и желания, что его мечты искусственны — жалкое эхо подслушанного в кино и с экрана телевизора.

— Твой отец пытался на тебя влиять?

— Он только и знает, что читает мне проповеди, — громко сказал Гарднер. — И вечно ко мне придирается.

— Ты с ним пререкаешься?

— Да он слушает только себя.

Джилл положила руку на локоть сидящего рядом с ней отца, который не отрывал глаз от сына.

— Значит, ты обижаешься на своего отца. А Гарни-Король ближе тебе по духу. Он что, твой лучший друг?

— Да.

— Ты им восхищаешься?

— Да, — дерзко бросил Гарднер.

Магнус Ньютон проковырял концом своей шариковой ручки дырку в лежавшей перед ним бумажке.

— Он предпочитает тебя всем остальным?

— Да. Мы с ним большие друзья.

И Лесли Гарднер глупо ухмыльнулся.

— А если бы Гарни попросил тебя в ту ночь пойти с ним в поселок Плэтта, ты бы пошел?

Ответ сорвался с губ прежде, чем мальчик успел подумать:

— Он меня об этом не просил.

— Но ведь он знает, что на тебя можно положиться, что ты обязательно исполнишь то, о чем он попросит, потому что ты им восхищаешься.

— Но он никогда меня об этом не просил.

— А когда ты пришел туда, ты понял, что Гарни хочет убить Роуки Джоунза?

— Нет, это неправда.

— Представим себе, что ты идешь вместе с Гарни в этот заброшенный коттедж. А когда ты видишь, что он намеревается убить Джоунза, ты ему помогаешь. Так это было?

— Ничего подобного не было. — Лесли Гарднер обвел умоляющим взглядом зал. Он взывал к судье, к своему адвокату, к темной фигуре Гарни, но только не к своему отцу.

— На твоей куртке обнаружена кровь. Откуда она?

— Не знаю. Я ведь уже сказал, что не знаю.

— Неужели?

— Наверно, я порезался.

— А ты не помнишь, при каких обстоятельствах это случилось?

— Нет.

— Может, ты объяснишь мне, каким образом тебе удалось, порезавшись, посадить пятна чуть ли не на плечи куртки?

Ньютон вскочил со своего места, но его опередил судья:

— Мистер Харди, свидетель уже сказал вам, что он не знает, откуда на его куртке пятна крови. Полагаю, вам следует удовлетвориться его ответом.

— Как будет угодно вашей чести, — надменно ответил Харди.

Гарднер шел к скамье подсудимых с низко опущенной головой. Очутившись рядом с Гарни, робко взглянул на своего товарища. Тот одобрил его поведение коротким кивком.

С появлением на свидетельском месте грибовода Моргана наступил тот спад, которым отмечены почти все процессы. Утверждение Моргана, что Пикетт никак не мог разобрать в такой темноте лица, было подвергнуто легкому сомнению со стороны Харди, заметившего с иронией, что ведь Морган смог узнать Пикетта, к тому же костер обычно отбрасывает много света. Но Моргана уже никто не слушал. Вопрос о том, можно ли было разглядеть Гарднера в ночь Гая Фокса, теперь казался второстепенным. Всех волновало одно и то же, а именно: что произвело большее впечатление на жюри — досадная промашка обвинения с брюками или же урон, нанесенный Гарднеру перекрестным допросом Харди.

— А что думаешь по этому поводу ты? — спросил Хью у Фэрфилда, восседавшего за стойкой в «Козле». — Каковы шансы на победу?

— У Гарни никаких. У Лесли примерно пятьдесят на пятьдесят.

— Не лучше?

— Нет. Он показал себя с дурной стороны.

— Но ведь все обвинение было построено именно на этих брюках.

— Харди вовремя переключился. Он был великолепен. А Лесли перетрусил. — У Фэрфилда был подавленный вид. — Мне все это уже надоело до чертиков. Поговорим о чем-нибудь другом. И выпьем. За «Бэннер».

Они выпили. Потом Хью отправился в Райскую Долину. Дверь ему открыла Джилл. Ее лицо казалось застывшей маской.

— А, это ты. Входи.

— В чем дело?

— Да папа. По-моему, он рехнулся. Сегодня вдруг заявляет мне, что мы уезжаем в Австралию. Вдвоем. А Лесли вроде бы не его сын. Прошу тебя, поднимись к нему.

— Где он?

— В спальне. Он там ужинает.

В результате переделок, связанных с пристройкой ванной комнаты, на втором этаже получилось три конурки. В одной из них Хью и нашел Джорджа Гарднера. Тот сидел на кровати и ел рис с карри, жадно засовывая в рот ложку за ложкой. На нем была пижама, через расстегнутый ворот которой виднелась волосатая грудь. Он поднял ложку в знак приветствия. Выглядел он абсолютно нормально.

Все степы в комнате были увешаны фотографиями. С большого портрета в рамке глядела красивая девушка, чем-то похожая на Джилл, но с более мягкими чертами.

— Моя жена, — буркнул Гарднер с набитым ртом.

— Джилл похожа на нее. — Гарднер промолчал. — Я слышал, вы собрались в Австралию.

— И как можно скорей. Завтра поеду в Лондон разузнать насчет отъезда.

— А как быть с Лесли? Ведь пока неизвестно, чем все кончится.