Без наказания

— Плевать мне, как оно кончится. Как суд решит, так и будет. — Он засунул в рот полную ложку риса. — Да, жизнь тебе- такое преподносит…

— Вы про что?

— Да про все. Мой отец с детства приучил меня к общественной деятельности. И Лесли я воспитывал в том же духе. Когда он был ребенком, таскал его на плечах по собраниям. Сам я с двенадцати лет участвую в митингах протеста.

— Да, да.

— Но почему он стал таким? А вот почему, скажу я вам. Потому что он не мой ребенок. — И он указал в сторону маленького комодика.

Сперва до Хью не дошел смысл его жеста. Потом он увидел на комодике фотографию школьника в кепке, задорно и весело смеющегося.

— Это Лесли?

— Он не мой ребенок. Я ведь сказал вам, что воспитывал его так же, как меня самого воспитывали. Мой ребенок не позволил бы какому-то хулигану командовать над собой. Нет, он не мой ребенок.

И Гарднер пустился рассказывать про свою жену, сообщая повергнутому в смущение Хью подробности из ее интимной жизни, перечисляя мужчин, с которыми она проводила время, хвалился, как ловко их застукивал. И при этом с невыносимым удовольствием смаковал самые грязные подробности. Хью несколько раз пытался ему возразить, но он лишь изрыгал потоки брани. На тарелке еще оставалось немного риса, и, когда Гарднер сделал паузу и набросился на еду, Хью поспешил выскочить вон.

— Что о в тебе говорил? — спросила внизу Джилл. — Про мать?

— Да, немного, — смущенно пробормотал Хью.

— Это все неправда, понимаешь? Он врет. Они были очень счастливы, преданы друг другу душой и телом. Мама больше ни на кого не глядела. — Она прижалась кг нему, беззвучно рыдая. — О, Хью, как мне быть?

Они до полуночи пили на кухне чай, беседуя ни о чем и обо всем, как это обычно бывает у влюбленных, упиваясь одними взглядами и случайными пожатиями рук.

Наверху было тихо.

Письмо пришло на следующее утро. На плотной бумаге с грифом «Бэннер», отпечатанное крупным шрифтом и подписанное Эдгаром Кроли, редактором. Краткое, как и большинство писем за подписью начальства.

«ДОРОГОЙ МИСТЕР БЕННЕТ!

Я С БОЛЬШИМ ИНТЕРЕСОМ ОЗНАКОМИЛСЯ С ВАШИМИ МАТЕРИАЛАМИ, КАСАЮЩИМИСЯ УБИЙСТВА В ДЕНЬ ГАЯ ФОКСА, А ТАКЖЕ МНОГО СЛЫШАЛ ПРО ВАС ОТ ФРЭНКА ФЭРФИЛДА. СВЯЖИТЕСЬ СО МНОЙ, КОГДА БУДЕТЕ В ЛОНДОНЕ, И МЫ ОБСУДИМ С ВАМИ ЗА ЛЕНЧЕМ КОЕ-КАКИЕ ДЕЛА».

Майкл точно завороженный глядел на листок бумаги. У него подгорел тост.

— Ну, мальчик, ты, кажись, поймал свою золотую рыбку. Ну и ну. Вот уж никогда не думал.

— Я пока ничего не поймал.

— Поймаешь. Иначе бы он не приглашал тебя на ленч.

— Еще не знаю, приму ли его приглашение.

— Ну, это ты брось. Такое везение случается раз в жизни и того реже. В ту ночь в Фар Уэзер ты попал прямо в компостную яму, а уж обо всем остальном позаботится матушка-природа, как говорит Фермер Гайлз.

— Ты пока помалкивай.

— Буду нем как могила. Слушай, а почему бы тебе сию же минуту не черкнуть ему ответ с приветом?

— Я еще подумаю. Майкл, а тебе не кажется, что это, так сказать, гонорар за мои показания?

— Не будь кретином.

— Спасибо тебе за все, Майкл, — сказал Хью, на мгновение задержав взгляд на красивом и безвольном лице друга, улыбка которого светилась доброжелательностью.

— Нашел кому говорить. Да я задыхаюсь от ревности, и стоит тебе скрыться с горизонта, как я начну распускать о твоей особе самые ужасные сплетни. Но не пойму, чего ты мудришь. Пошли ему телеграмму.

То, что произошло засим в редакции, лишь проиллюстрировало слова Майкла. В ехидной ухмылке приветствовавшего его Лейна сквозило неподдельное изумление. С этой ухмылкой он и отправил Хью взять интервью у человека, сорвавшегося вместе с лифтом с четвертого этажа, потом в местный аэроклуб, где запускали планер. Когда Хью ехал в пригород Нэтли к селекционеру, обладателю самой богатой в Англии коллекции морозостойких кактусов, ему вдруг безумно захотелось последовать совету Майкла и послать в «Бэннер» телеграмму.

— Разнообразие — вот что придает нашей жизни острый привкус, — изрек Лейн, ощерив свои желтые зубы. — Ты еще помянешь меня добрым словом, мой мальчик. Скажешь, был он упрямый и такой-сякой, но писать меня все-таки выучил.

— Так уж и помяну, — вяло огрызнулся Хью, беря со стола листок с адресом кактусовода.

— Мне ужасно жаль, мой мальчик, что ты не поспеешь на заключительную часть процесса, — глумился Лейн, перекатывая во рту сигару. — Уж кто-кто, а Магнус Ньютон сумеет блеснуть в своем заключительном слове. В общем, весьма прискорбно, юный Хью, но ничего не поделаешь.

Клэр подняла глаза от журнала мод и как-то странно хихикнула.

Лейн окинул ее оценивающим взглядом.

— У вас новая прическа.

— Вам нравится? Дело рук Мориса с Пикард-стрит. Он настоящий мастер своего дела.