Без подводных камней

Очень возможно, что Гаккель не страдала никакой шизофренией, а текущая госпитализация обусловлена мучительными угрызениями совести, реакцией на стресс, но нормальность Валерии Михайловны никак не отменяет патологического аффекта, в состоянии которого она убила Веронику, поэтому надо забыть об этом психопатическом процессе, как о страшном сне, и больше никогда к нему не возвращаться.

Решено, подписано! Хлопнув для убедительности ладонью по столу, Ирина встала согреть себе водички для кофе, и тут в кабинет постучали, и не успела она крикнуть «войдите», как из-за слегка приоткрывшейся двери показалась голова Шубникова. «Изыди, сатана!» – прошептала Ирина себе под нос, а вслух пригласила доктора войти.

– Похоже, это не Валерия, – сказал гость.

– Кофе будете?

– Да, без сахара. Я хочу сказать, что не сидел сложа руки.

– Похвально, но решение мы с вами уже вынесли.

– Как вынесли, так и занесем.

Ирина отрицательно покачала головой:

– Нет, так это не работает.

– Слушайте, мы с вами увлеклись субъективными методами и забыли про объективные, – Шубников вскочил со стула и быстро заходил взад-вперед по кабинету. – Ну, допустим, маститые терапевты собираются на консилиум, послушают больного и давай спорить, есть у него пневмония или нет, а зачем, когда можно его тупо на рентген свозить.

– Я слышала, что рентген не всегда определяет пневмонию.

Шубников пожал плечами:

– Конечно, все в комплексе надо оценивать, но игнорировать лучевую диагностику нельзя. Вот, кстати, тоже пример хороший: если бы к вам сто лет назад пришел дядька с известием, что изобрел Х-лучи, которые просвечивают человека насквозь, вы бы только пальцем покрутили у виска, и фамилия Рентген ничего бы вам не сказала.

Улыбнувшись, Ирина кивнула.

– Ну вот, тут то же самое. Может, у Валерии Михайловны были идиотские идеи, может, нет, но главное, нашлись товарищи, сумевшие на ней нажиться.

Шубников рассказал, как, по его мнению, функционировала преступная схема Гаккеля.

Ирина поморщилась. Конечно, слишком красивый Валерий Николаевич просто обязан оказаться гадом, но не до такой же степени…

– Я думаю, он и убил Веронику Павлову, – заявил Шубников, – даже практически я в этом убежден.

– И на основании чего вы пришли к этому выводу, позвольте спросить.

Спросив разрешения, Шубников закурил, наверное, хотел придать себе сходства с Василием Ливановым в роли Шерлока Холмса, когда тот у камина объясняет придурковатому Ватсону метод дедукции.

– Итак, – сказал Шубников весомо, – мы знаем, что в биосредах Валерии Михайловны нашли барбитураты, и знаем, что врач «скорой помощи» назначил ей инъекцию седативного препарата, чтобы купировать психосоматическую реакцию. Дальше делаем вполне очевидный вывод, что первое является следствием второго. Это логично, потому что после внутривенной инъекции барбитуратов в моче Гаккель они не определиться просто не могли. Но только ли с уколом попали они в организм Валерии Михайловны? Ну, к примеру, свободный газ в брюшной полости на снимке определяется при перфорации полого органа, а также может наблюдаться у женщин после продувания маточных труб, и в последнем случае от врача не требуется никаких активных действий. Но при этом никто не запрещает женщине после продувания труб заболеть перфоративной язвой желудка…

– Я поняла вашу логику, – буркнула Ирина.

– Мы также знаем, – продолжал Александр Васильевич до противности менторским тоном, – что Валерия Михайловна была обнаружена на месте преступления в состоянии глубокого сна, который равновероятно является как следствием патологического аффекта, так и приема большой дозы барбитуратов.

– Вот где вы раньше были со своим клиническим мышлением?

– Моя вина. Mea culpa, – тут Шубников почему-то улыбнулся, – в общем, Валерию опоили и, пока она крепко спала, зарезали Веронику.

– Это остроумное предположение, но умозрительное, в ликере никаких посторонних веществ при экспертизе не нашли, а больше Валерия ничего не пила и не ела.

– А если я вам скажу, что бутылки было две?

– Что? – от удивления Ирина едва не забыла выдернуть кипятильник из розетки, – откуда вы знаете?

– Слушайте, медицинскую часть я проворонил, признаю, но во всем, что касается бутылок, вы точно можете на меня положиться, – хмыкнул Шубников, – Филипп Николаевич точно помнит, что, возвращаясь из Финляндии, купил в аэропорту две одинаковые бутылки ликера. Одну они начали, когда Валерия приходила провожать его в Афганистан, а вторая стояла запечатанная. В квартире меж тем после преступления нашли только одну. Куда делась вторая?

– Да куда угодно. Подружки приходили.

– Не исключено. Но тогда почему на бутылке отпечатки только Вероники?

– Она хозяйка, ухаживала за гостьей.