Без поцелуя на прощание

Из аэропорта мы едем прямиком на кладбище. Я настаиваю… вопреки советам Марка, разумеется. Едем в тишине, которую лишь время от времени прерывает рев двигателя. Каждый поворот на дороге болезненно напоминает мне о похоронах.

Различные образы того ужасного дня вспыхивают в голове словно сцены из отчаянно душераздирающего телефильма. Виды и звуки, возникающие во время поездки, теперь столь же размыты, как и в тот день.

Меланхоличные воспоминания настолько сильны, что не могут не перенести меня в тот момент времени, чтобы я еще раз заново испытала разрыв сердца.

Я молча иду за катафалком. Ноги не чувствуют под собой почвы, но звук шагов раздается в голове барабанным боем. Марк крепко держит меня за руку, но я этого не чувствую. Все тело онемело. Я замечаю за собой, что часто тру глаза. Они раздражены и болят. Смесь соленых слез и отрицания жалят их с каждой попыткой моргнуть.

Крошечный белый гробик Лоркана стоит на виду в задней части катафалка. Дерево, идеально отполированное и незамысловатое, укачивает спящего внутри ангела. Маленькие колокольчики и лилии цвета слоновой кости обвивают крошечный белый ящик, любовно складываясь в слова «Нашему сыну».

Почти все это организовал Адам. Сейчас я не могу вспомнить, поблагодарила ли я его за это.

Я не могу отвести глаз от окна катафалка. Все вокруг уставлено венками от родных и друзей. Бутоны всех цветов радуги заполняют пространство в задней части катафалка, ведь гробик слишком мал, чтобы занимать столько места. Выглядит так, как будто любимые фруктовые мармеладки Лоркана просыпались в задней части катафалка. Но мое внимание сосредоточено лишь на крошечном гробике. Пока я его вижу, он все еще здесь.

Процесс дыхания перестал быть для меня произвольным. Мне приходится сознательно заставлять себя засасывать воздух в легкие, и выдыхать я забываю не реже, но воздух, заточенный в легких, выходит из них вместе с тихими всхлипываниями.

Машины сбрасывают скорость, проезжая мимо нас. Водители автоматически кивают или качают головой, замечая маленький одинокий белый гробик. Однако они вскоре забудут об этой мрачной сцене и вернутся к своим делам. Я ненавижу их за такую непозволительную роскошь. В нашем же случае боль этого дня навсегда останется высечена в сердцах.

Надгробные камни дразнят меня, когда мы идем по кладбищу. В земле лежат девяностолетние мужчины, рядом с некоторыми покоятся их жены, прожившие полную жизнь и почившие в преклонном возрасте. Лоркан был всего лишь маленьким мальчиком, и его у нас украли, приговорили к тому, чтобы он присоединился к ним в холодной сырой земле. Внутри я гневно кричу на Господа, на мир и на все, что в нем.