Без поцелуя на прощание

Найджел игнорирует то, как я трясусь от нервов, и тянется за шелковым платьем королевского синего цвета. Оно сногсшибательно: лиф, спереди расшитый бисером, блестит в ярком свете гардероба, и я не могу сдержать тонкого восхищенного вздоха.

– Оно бы смотрелось на тебе идеально, – улыбается он.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться мягкого материала. Сбоку все еще висит ценник. Его ни разу не надевали.

– Оно прекрасно, – признаю я, – но я правда не могу его надеть. Вряд ли твоей жене понравится, что я ношу платье, которое она сама еще ни разу не надевала.

– Моей жене вообще мало что нравится, к сожалению. К тому же сомневаюсь, что она вернется за платьями. Уверен, в процессе развода она отсудит у меня достаточно, чтобы полностью обновить гардероб… и приобрести особняк, в котором можно будет его хранить.

Я невидящим взором смотрю на Найджела. Я понимаю, что мое первое впечатление о нем оказалось верным. Он не просто красив и богат, он еще и искренне приятный человек – он идеален. Нужно быть полной идиоткой, чтобы захотеть развестись с ним.

– Извини, – просит прощения он. – Ты не обязана выслушивать мое нытье.

Я заглядываю в его большие, невыносимо грустные глаза. Мне понятна его боль. Сочувствовать ему, стоя напротив, для меня как бальзам на душу. На миг мои собственные проблемы отходят на второй план. Мне просто хочется выслушать его историю.

Мне хочется открыться, довериться ему. И больше всего – почувствовать, что я могу переживать о чем-то помимо моей одержимости вернуть детей. Но всего лишь на миг, разумеется. Я не могу перестать думать о детях дольше, чем на миг.

Я беру платье из его рук и прижимаю к себе:

– Думаешь, мне пойдет?

– Думаю, оно подчеркнет твою красоту, да.

Я улыбаюсь. Я не уверена, флиртует ли он со мной или это всего лишь невинный комплимент. Но, в сущности, это неважно – я просто наслаждаюсь моментом.

Не успев сообразить, что делаю, я обнаруживаю, что прижимаюсь губами к щеке Найджела.

– Спасибо, – говорю я.

– Не за что.

Найджел обнимает меня, и я позволяю себе полностью раствориться в тепле его рук и сильной груди. Я чувствую себя на удивление спокойно и умиротворенно. Однако объятия слишком затягиваются, и я, дрожа, вырываюсь. Не потому, что мне некомфортно от близости Найджела. Скорее, напротив. Я слишком наслаждаюсь этой близостью. Если мы продолжим так стоять, я не уверена, что мои губы не захотят большего, чем всего лишь невинный поцелуй в щеку.

– Где ты была? – недовольно спрашивает Эйва, когда я вхожу в нашу комнату.

Она смотрит на часы и топает ножкой, как мать, отчитывающая непослушного подростка.

– Что это? – спрашивает она, указывая на синее платье, которое я сжимаю в руках.

– Тебе нравится? Найджел сказал, я могу его одолжить.

– О, да что ты говоришь?

Эйва ухмыляется:

– Вы двое слишком уж быстро становитесь очень близкими друзьями.

– Он милый парень, – говорю я.

– Да, он милый парень, – соглашается Эйва. – Но насколько мил он тебе?

– Эйва, прекрати.

– Прекратить что? Я просто спрашиваю, насколько милым ты его считаешь.

– Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. В любом случае он женат.

– Он разводится, – улыбается она. Из ее прикрытого ладонью рта вырывается легкомысленный смешок.

– Я знаю. Он мне сказал.

– Сказал? – спрашивает Эйва, немного громче, чем нужно.

– Ага. Но это ведь не то что бы секрет, не так ли?

– Ну, вообще-то, что-то вроде секрета. Он просил меня никому не рассказывать.

– Но ты же мне только что рассказала, – неодобрительно говорю я.

– Это не в счет. Я рассказываю тебе почти все. Я просто не понимаю, почему он просит меня держать это в секрете, если сам болтает об этом направо и налево.

– Я всего лишь один человек, Эйва. Подозреваю, что весь остальной мир пока пребывает в неведении относительно этого.

Я гляжу на Эйву в надежде увидеть улыбку, но она на меня не смотрит. Она смотрит вдаль, так сильно нахмурившись, что никакой ботокс не спасет ее от морщин. Она не мигает. Я не уверена, но, похоже, она даже не дышит.

– Эйва, ты в порядке? Ты ведешь себя немного странно.

– Ничего странного. Просто я удивлена. Разрыв его сильно расстроил. Не думала, что он уже готов это обсуждать.

– Может, он подумал, что я смогу его понять… Знаешь, учитывая все, что происходит.

– О, брось, Лаура. Думаю, Найджел прекрасно тебя знает. В тебе сострадания не больше, чем во влажном кухонном полотенце. Вспомни, как неодобрительно ты относишься к нашим с Адамом отношениям.

– В смысле – Найджел меня знает? Я считала, мы едва знакомы.