Без поцелуя на прощание

Адам на удивление хорошо знает, как добраться до дома Найджела. Интересно, он тоже там уже бывал? Может, он как-то навещал Эйву? Меня посещает искушение спросить, но есть еще кое-что, о чем мне хотелось бы знать сильнее.

– Почему ты так мил со мной? – шепчу я, опуская голову и нажимая на кнопку, когда мы входим в лифт.

– Потому что так поступают друзья, и Эйва бы мне ни за что не простила, если бы я не приглядывал за тобой.

Я поднимаю взгляд и замечаю, что в глазах Адама блестят слезы. Мы оба решаем больше не болтать о пустяках.

Найджел открывает дверь еще до того, как мы успеваем постучать, и я готовлюсь к противному взгляду, которым, я уверена, он меня одарит.

Найджел и Адам обмениваются странным рукопожатием, потряхивая пальцами и сталкиваясь кулаками, за которым следуют мощный удар левыми плечами и похлопывание по спине.

Это и есть ответ на мой незаданный вопрос. Адам точно уже гостил у Найджела. Они близкие друзья.

– Как она? – спрашивает Найджел, внезапно уже меньше напоминая ветреного пятнадцатилетнего подростка и больше – озабоченного друга.

– Она справляется. Явно демонстрирует признаки улучшения, – обнадеживает его Адам.

– Отличные новости. О боже, она заставила меня поволноваться, – говорит Найджел.

– Да, это был явный «звоночек», согласен. Мне не стоило разрешать ей сюда ехать, просто я подумал… – Адам вздыхает.

– Это не твоя вина, чувак, – настаивает Найджел, убежденно глядя на меня. – Ты делаешь все, что можешь. Эйва бы гордилась тобой.

Я сглатываю огромный комок в горле и переминаюсь с ноги на ногу. Вот бы Эйва была здесь. Не думаю, что я смогу выносить эту негативную атмосферу до завтра. Может, мне стоило бы снять комнату в отеле, но я решаю не делать этого. Я не могу позволить себе остановиться на неопределенный срок в отеле, даже в самом дешевом и сомнительном. В итоге мне все равно пришлось бы вернуться к Найджелу. Если мне кажется, что сейчас ситуация неловкая, то когда я вернусь, поджав свой обанкротившийся хвост, все будет в десять раз хуже. Придется перетерпеть.

– Ты поел? – спрашивает Найджел.

– Ага, я перехватил сэндвич в больнице, – говорит Адам, высовывая язык.

– Че, вкусняшка? – шутит Найджел. – Давай на кухню, соображу тебе что-нибудь по-быстрому.

Мужчины уходят. Я тащусь в хвосте. Интересно, ничего, если я пойду в спальню, в которой ночевала? Но Найджел до сих пор никак не отреагировал на мое присутствие, и я начинаю чувствовать себя незваной гостьей.

– Ты идешь или как? – спрашивает Найджел, оглядываясь на меня.

– Я?

– Нет, невидимая женщина рядом с тобой. Да, ты. Могу предположить, что ты голодна. Если хочешь поужинать, тебе придется помогать. Ты здесь уже так долго, что официально утратила статус гостьи. Теперь ты часть мебельного гарнитура. Пошли.

Я улыбаюсь так отчаянно, что мне кажется, у меня проклюнется новая морщинка. Такое облегчение, что я не в опале. И Найджел, и Адам прикладывают все усилия, чтобы принять меня. Это странно, но я им благодарна.

Найджел передает мне тяжелую деревянную разделочную доску и несколько красных и зеленых перцев.

– Фахитос сойдет? – спрашивает он.

– Ням, – отвечаем мы с Адамом одновременно.

– Ты была права, кстати, – говорит Найджел, передавая мне острый нож.

Я подпрыгиваю, когда верхний свет отражается от лезвия из нержавеющей стали, драматично преувеличивая его остроту.

– Все в порядке, – произносит Адам, опуская глаза на перцы у меня в руке. – Просто нарежь их ломтиками.

Когда мое сердце перестает отчаянно биться, лицо вспыхивает от осознания того, какой нелепой была моя реакция. Адам понимающе мне улыбается: как будто он ждал, что меня передернет. Странно.

Найджел не обращает внимания на мой маленький срыв и продолжает болтать.

– Как я и сказал, ты была права. Сэм был в опасности. Неделю назад мать похитила его из дома опекунов. Копы искали его.

У меня по позвоночнику пробегает дрожь:

– Что?

– Ты была права, Лаура.

Я услышала его и в первый раз, но не думаю, что когда-либо устану это слышать.

– Ты действительно спасла его. Молодец!

Я роняю нож, чуть было не укоротив свою ногу на целый размер. Не могу поверить, что Найджел хвалит меня. Я была уверена, что он считает меня сумасшедшей.

– Спасибо, – говорю я. – Где он сейчас? Я могу его повидать?

Найджел подходит ко мне поближе и берет мои руки в свои.

– Нет, Лаура, ты не можешь его повидать.

Я киваю, а по моим щекам обильно текут слезы. Я знала ответ еще до того, как задала вопрос, но он все равно ранит меня в самое сердце.

– Он счастлив? – я с трудом сглатываю.

– Он вернулся к своим опекунам на Лонг-Айленд. Он очень счастлив, – произносит Найджел хриплым голосом.

Маленький мальчик сумел пошатнуть напускную суровость Найджела, и он вот-вот продемонстрирует эмоции. Если моргну, могу проглядеть это.

Я хватаю кухонное полотенце и промакиваю глаза. Найджел повторяет за мной, а затем передает платок Адаму, у которого в глазах тоже стоят слезы.

– Ох уж этот чертов лук, – хлюпает носом Найджел.

Меньше чем через час я улавливаю великолепный запах, доносящийся из кухни, и желудок начинает урчать, пока я в нетерпении жду на диване.