Без прощального письма

– Два раза в одной речке не тонут. Эта страница моей жизни перевернута навсегда. Никогда не нужно возвращаться, Лео. А с текстом – ты у нас литератор, вот и займись. Пусть твой папарацци щелкнет. Так и вижу: большая черно-белая фотка, в руках кружки. Лепота! Толстый пижон в бабочке, демократ с бородой… можно еще добавить Митрича с полотенцем через плечо. Чувствуешь атмосферу?

Он махнул Митричу, наблюдавшему издали, показал на пустые стаканы. Тот кивнул…

* * *

…Мария Августовна приняла друзей на веранде своего маленького аккуратного домика. На столе стояли три большие пластиковые бутылки, наполненные мутноватой жидкостью, и стаканы.

– Мария Августовна, дорогой мой человек! – вскричал Добродеев, приникая к руке старой дамы. – Спасибо за приглашение, очень тронуты.

Монах с удовольствием рассматривал Марию Августовну, прикидывая, сколько ей: девяносто или все сто. Была она суха, тонка, с пронзительными голубыми глазами и радостной ухмылкой на загорелом лице, с выкрашенными в красный цвет волосами, а в волосах торчали три заколки в виде бабочек с разноцветными камешками. Одета же была в длинную полотняную юбку с кружевными прошвами и такую же свободную блузу, с десятком коралловых и бирюзовых бус на шее. Наш человек, подумал Монах.

– Восхищен! – Он оттеснил Добродеева и тоже припал к руке Марии Августовны. – Не ожидал, честное слово! Королева! – Напуская экзотики, Монах напирал на «о» – водилась за ним такая маленькая слабость.

– А то! – бухнула старуха басом. – Знай наших. Ты, значит, у нас Лео Глюк, а ты экстрасенс и путешественник? Олег Христофорович? Наслышана, как же, как же. Садитесь, мальчики. Угощу домашним яблочным винцом, старинный семейный рецепт. Как Лапик позвонил, я мигом слетала в погреб, думаю, надо же принять гостей…

– Лапик? – не понял Добродеев.

– Сынок моей подружки, в детстве Лапиком звали.

– Никак наш Митрич, – Монах ухмыльнулся и подмигнул Добродееву.

– Но, право, нам не хотелось бы беспокоить… – светским тоном сказал Добродеев.

– Да ладно тебе! Я рада, меня сейчас мало кто беспокоит. Посидим, поговорим. Я сейчас штрудель принесу к вину… Может, мяса хотите? Есть!

– Нет, нет, только пирог! – сказал Добродеев. – Помочь?

– Помоги! – Она повернулась к Монаху: – А ты пока открой вино. И гоняй пчел, житья от этой напасти нет.

– Слушаюсь! – гаркнул Монах, вскакивая. – Открою и буду гонять!

Друзья принесли в подарок старой даме коробку шоколадных трюфелей. Добродеев настаивал на торте, но Монах возразил, что в ее возрасте от торта может случиться несварение. Тогда Добродеев предложил шампанское или приличное вино, но Монах отмел и это предложение. «Запомни, Лео, – сказал веско, шампанское, торт и цветы приносят с далеко идущими намерениями, а нам просто поговорить. Может, чаю предложат, тогда конфеты в самый раз».

Мария Августовна обрадовалась:

– Люблю шоколад! Дорогущий, я такой не часто вижу. Удружили, мальчики, нечего сказать.

– Ну что вы, это такая мелочь! – расшаркался Добродеев. – А винцо очень даже! Вроде слабое, а забирает.

– А пирог вообще выше всяческих похвал! – подхватил Монах. – Фантастический пирог.

– Да ладно вам! – замахала руками Мария Августовна. – Леша… Ничего, что я так, по-свойски?

– Я польщен!

– Наливай! – скомандовала старая дама. Она раскраснелась – красные волосы стали слегка торчком, даже бабочки не помогали – и была, похоже, совершенно счастлива. – Люблю гостей! Майор вот тоже заходил, на убийство приехал, а Илонка чуть не голяком дожидалась на крыльце. Мне с веранды все видно. Майор тоже похвалил вино, говорит, классное. Правда, говорит, вина не пью, все больше водку.

Монах и Добродеев переглянулись.

– А что за убийство? – спросил Добродеев.

– Будешь статью писать?

– Задумал кое-что. С вашей помощью, вы у нас главный свидетель.

– Да я ж ничего не видела, так и сказала ему. Уборку затеяла, на веранду только вечером вылезла отдышаться. А тут такое! Досадно до слез. Ну, стал он расспрашивать про Илонку, что, мол, за человек, кто еще в доме живет да кто бывает…

– Илонка? – переспросил Монах. – Красивое имя. Это у нее в доме…

– У нее. Она пришла с работы, в музее работает, а он лежит около серванта, а вокруг осколки мраморного льва. Его львом приложили. Совершенно незнакомый чужой мужчина. Она сразу бросилась звонить майору…

– Она знакома с майором?

– В том-то и дело, что нет! Ты не поверишь, тут чистое совпадение. У них в музее украли какие-то не то экспонаты, не то документы, и они вызвали полицию. Приехал этот самый майор Мельник. А вечером труп. И снова приехал тот же майор Мельник. Похоже, он там у них один за всех отдувается. Видный мужчина, только мрачный. И снова Илонка! В одном халатике, босиком, на крыльце дожидается, боится в дом зайти. Их много приехало: и фотограф, и молодой опер, тоже ко мне заходил, расспрашивал, но от вина отказался, не могу, при исполнении.

– А этот убитый что за человек? Знакомый Илоны? – спросил Монах.