Без прощального письма

Лицо у Святика было обескураженным. Он тоже ожидал увидеть город. Но города не было. Мы переглянулись, и у всех нас мелькнула мысль – Андрей сошел с ума. Это место ничем не отличалось от тех, где мы были вчера, позавчера, три дня назад… Даже если здесь когда-то был город… Если!

Тысячи пролетевших лет превратили его в тлен и прах. Тлен и прах? Нет, они превратили его в ничто. Сознание Андрея, воспаленный его мозг не желали принять это за истину! Хоть что-то! Ничего, никаких следов. Пески и вечность. А Святик рассчитывал на сокровища.

Я вдруг расхохоталась. Я хохотала, не в силах остановиться, слезы текли по моему лицу, прожигали кожу, глазам было больно. Андрей прижал меня к себе, гладил по спине, что-то бормотал…

Сокровища… Андрей и Святик понимают их по-разному. Для Андрея это кусок стены и обломок бронзовой лампы. Для Святика золото и камни, поэтому он был потрясен, когда его надежды на гробницы с зарытыми сокровищами растаяли на глазах. Володя оставался бесстрастен, ему все равно. Он увязался из-за меня, я все время чувствую на себе его взгляд…

…Андрей сказал, что чувствует: рыть нужно здесь! Если присмотреться, сказал он, форма барханов другая, под ними что-то есть! Таково его внутреннее чувство. Легендарный оазис Маргуш здесь, под нашими ногами. Или Маргиана. Маргиана… Звучит, как имя женщины. Женщины по имени Маргиана, которая жила здесь четыре тысячи лет назад. Умерла тогда же, и прах ее, развеянный в песках, еще витает в воздухе…

…Под песком твердая как камень спекшаяся почва. Андрей, оскалив зубы, вбивался в нее кайлом. Володя работал по-крестьянски, медленно и размеренно. Святик притворялся больным, он не хотел участвовать в этом безумии.

Он показывал свои стертые до крови ладони и кричал, что больше не выдержит. Через три дня ушел проводник. Сказал, нужно возвращаться, наступает сезон песчаных бурь.

Андрей и слушать ничего не хотел. Святик потребовал свою долю провизии и хотел уйти с проводником. Володя ударил его. Тот ответил. Случилась безобразная потасовка. Андрей разнимал их. Святик остался в итоге…

Дальнейшее пребывание здесь не имело смысла. Это начинал понимать даже Андрей. Сначала он доказывал, что нам выпал уникальный шанс найти Маргуш, и если мы упустим его, второго не выпадет…

Мы себе не простим. История нам не простит. Нужно искать дальше. Теперь же он все больше молчал. Молчание его было страшно. Заросший пестрой бородой, исхудавший, с седой головой… Да, да, он совершенно поседел!

Однажды ночью я услышала, как он плачет, придушенно всхлипывает, ненавидя себя за слабость, понимая, что дни его сочтены, понимая, что коварная и ослепительная Маргиана поманила, насмеялась и бросила. Как сказочная жар-птица Фата-Маргиана…

Мне же было все равно. Я была едва жива…

Глава 18 Илона и клубмены на веранде

Илона нерешительно подошла, во все глаза уставилась на гостей, порозовела и не сразу сообразила поздороваться. Монах и Добродеев вскочили. Не так уж чтобы сразу вскочили, принимая во внимание массу и количество выпитого, но степенно поднялись. Причем Добродеев для равновесия опирался рукой о стол.

– Заходи, девочка, посиди с нами, – пригласила Мария Августовна. – Ты сейчас дома или у подружки?

– У Доротеи, зашла за вещами. Добрый вечер!

– И тебе добрый. Садись, дорогая, вот тут, рядом с Олегом. Олег, это наша Илона.

Илона кивнула, рассматривая Монаха.

– Очень приятно! – прогудел Монах и огладил бороду.

– Олег – известный экстрасенс. А это Леша Добродеев, журналист, тоже известный. Ты должна знать. Лео Глюк. Пишет про всякие страшилки и летающие тарелки. Про девушку, зачавшую от пришельца, тоже он. Кстати, что там с девушкой?

Добродеев замялся.

– Родила здорового крепкого мальчика, – осчастливил старушку Монах.

– Инопланетянина?

– Не похоже, нормальный пацан вроде.

– Как так? А пришелец?

– Темна вода во облацех, как говорится. Допускаю, что человеческие гены возобладали. Прочитал недавно в Интернете, что в наших генах вся история зарождения жизни на земле, все четыре миллиарда лет, все стадии, от первой белковой клетки, которая неизвестно откуда взялась, от рыбы, рептилии, любой козявки и так далее до человека. Все носим в себе. Автор допускает возможность рождения всего, что только угодно. Малейший генетический сбой, и родится, допустим, рыба.

– Это не Леша написал? – спросила Мария Августовна после паузы.

– Нет, один англичанин.

– Никогда не слыхала ничего подобного, – заявила Мария Августовна. – Не дай бог! Илонка, кушать хочешь? Могу разогреть жаркое.

– Спасибо, теть Маня, не нужно.

– Опять на диете? – всплеснула руками старая дама. – Брось ты эти глупости!

– Вы в отличной форме, Илона, – галантно произнес Добродеев. – Мария Августовна сказала, вы работаете в музее…

– Музейная крыса, – ляпнула Илона, уставившись на журналиста круглыми карими глазами. – Я хотела стать археологом, мечтала выезжать на раскопки, а сижу в музее.

– Вы не похожи… – начал было Добродеев, но Монах пихнул его под столом коленом и продолжил сам: