Без сценария. Эпическая битва за медиаимперию и наследие семьи Редстоун

Иск направлен, в частности, против Мунвза, который "устал иметь дело с акционером, имеющим право голоса, и особенно возмущен тем, что контроль над таким акционером перешел от Самнера Редстоуна к его дочери", говорится в иске. Мунвес "был успешным генеральным директором и извлек богатую выгоду из двухклассовой структуры акций CBS, получив около 700 млн. долл. за время своего пребывания на посту генерального директора (что делает его одним из самых высокооплачиваемых генеральных директоров в Америке и самым высокооплачиваемым в медиаиндустрии)". В иске добавляется, что Мунвес "очевидно, поставил директорам-ответчикам ультиматум: либо вы лишаете NAI права голоса, либо я ухожу в отставку".

Тем не менее, во многих отношениях жалоба была сдержанной. В ней почти не сжигались мосты с Мунвесом - он был осыпан похвалами в адрес как "чрезвычайно способный телевизионный руководитель" - и не предпринималось тех личных контратак, которые так волновали его в переписке со Шварцем.

Ни о каких слухах или инцидентах, связанных с женщинами, не было и речи.

 

В том же месяце сценаристка Джанет Дулин Джонс получила по WhatsApp сообщение о том, что ветеран телевидения Нелл Сковелл, создательница "Сабрины, ведьмы-подростка", ищет жертв Мунвеса и слышала о Джонс. Сковелл была на переднем крае движения #MeToo - она недавно опубликовала книгу "Только смешные детали ... и несколько суровых истин о том, как пробраться в голливудский клуб мальчиков", а стала известной благодаря "свистку" о разгуле сексизма в программе "Поздняя ночь с Дэвидом Леттерманом", где она проработала всего пять месяцев, после чего уволилась. Она сотрудничала с журналом The New Yorker и пыталась помочь Ронану Фэрроу с его репортажами.

Джонс уставилась на сообщение. При виде имени Мунвеса ей стало плохо. Она все еще чувствовала себя ничтожной, но согласилась поговорить с Фэрроу при условии сохранения анонимности. Когда Фэрроу позвонил, они некоторое время говорили на другие темы, и Джонс потеплела к нему. Они поговорили во второй раз, и тогда Мунвс наконец заговорил. Джонс по-прежнему хотела анонимности, и Фэрроу согласилась. Она рассказала ему свою историю о том, как Мунвес набросился на нее, а когда она попыталась убежать, дверь была заперта. Она упомянула о своем последующем звонке сценаристу Майку Марвину и сказала, что слышала что-то о конфронтации Марвина с Мунвесом. Она точно не помнит, но ей показалось, что между ними произошла потасовка на барбекю.

Но звонок вызвал у нее бурю эмоций. Он заставил ее вспомнить о покойном отце, которого она боготворила как мужественного человека, всегда учившего ее противостоять обидчикам. Он всегда напоминал ей Грегори Пека из фильма "Убить пересмешника". Теперь она думала о Мунвесе и плакала каждое утро.

Джонс позвонила подруге, продюсеру Гейл Энн Хёрд, и мучилась вопросом, стоит ли ей разрешать Фэрроу использовать свое имя. Сможет ли Мунвс уничтожить ее, несмотря на то, что между ними пролег океан? Хёрд убеждала ее выступить с заявлением, говоря, что обстановка изменилась со времен Вайнштейна. "Вы еще пожалеете, что не использовали свое имя", - заявил Хёрд.

Фэрроу предложила Джонсу поговорить с актрисой Мирой Сорвино, которая уже упоминалась в разоблачительных материалах о Вайнштейне и вызвалась поговорить с другими женщинами, обеспокоенными последствиями. Джонс поговорил с ней и пришел к выводу, что, возможно, все не так уж плохо.

Тем не менее, она не была готова взять на себя обязательства.

 

От CBS Гил Шварц снова распускал слухи о статье в New Yorker. Шварц рассказал о них репортеру Vanity Fair Уильяму Кохану и заверил его, что репортаж Фэрроу в конечном итоге ни к чему не приведет. Он предупредил Кохана, чтобы тот не шел по тому же пути. Периодически Мунвес заверял Шварца, что беспокоиться не о чем.

Теперь, когда Мунвес и независимые директора подали иск о лишении Шари контроля над компанией, все проблемы #MeToo с Мунвесом, естественно, приобрели новое значение. С одной стороны, готовность Мунвеса подать иск, казалось бы, подтверждала его невиновность: Какой руководитель в здравом уме пойдет на войну с контролирующим акционером, зная, что существует риск выявления неподобающего сексуального поведения? С другой стороны, поскольку сохранение Мунвеса на посту генерального директора было главным в решении совета директоров, все, что поставило бы его статус под вопрос, оказало бы огромное влияние как на судебный процесс, так и на будущее компании.

Это не осталось незамеченным для Шари и ее союзников. До нее и Клигера доходили все новые слухи о Мунвесе и женщинах, а также об инцидентах, связанных с другими руководителями CBS. Некоторые из них исходили от бывших сотрудников самой компании CBS - источников, пожелавших остаться неизвестными. Они не были очень конкретными, но их было достаточно, чтобы убедить Шари и Клигера в необходимости более тщательного и профессионального расследования, чем то, которое наполовину проводил Айелло.