Без сценария. Эпическая битва за медиаимперию и наследие семьи Редстоун

На следующий день совет директоров Viacom начал двухдневное совещание по телефону. Самнер, как это уже стало привычным, слушал, но ничего не говорил, даже когда совет директоров проголосовал за отмену его вознаграждения как исполнительного председателя. Дауман вел обсуждение текущей сделки по продаже Paramount, и Самнер снова ничего не сказал. Шари также не стала возражать. По ее мнению, это было бессмысленно, учитывая, что совет директоров решительно поддержал Даумана. В любом случае, она уже приняла решение о гораздо более радикальном курсе: избавиться от Даумана и его союзников, используя власть своего отца как контролирующего акционера.

Самнер имел право сместить любого или всех попечителей, если только он не был недееспособным, как это произошло в настоящее время. В этом случае управление переходило к пяти несемейным попечителям. Позиция Даумана казалась надежной, поскольку он и его союзники Джордж Абрамс и Дэвид Андельман составляли большинство несемейных попечителей и, объединившись, могли блокировать любые попытки сместить кого-либо из них. Андельман давно конфликтовал с Шари по поводу денежных переводов женщинам и всего несколькими днями ранее подтвердил свою поддержку Даумана.

Поэтому Дауман и Абрамс были ошарашены, когда 20 мая Ту прислал им письмо с сообщением о том, что они заменены на попечителей, а также на директоров National Amusements, лишив их оставшихся источников власти над Viacom. Тад Янковски, давний сотрудник Самнера, и Джилл Крутик, близкая подруга Шари, заняли свои места в качестве попечителей, а Кимберли, дочь Шари, была назначена директором National Amusements. Дауман и Абрамс даже не подозревали о проведении собрания или голосования. Шари и Самнер, а также их бывший союзник Андельман объединили свои усилия против них.

Ошеломленный, Дауман поднял трубку. Ответил Андельман.

"Что происходит, Дэвид?" спросил Дауман.

Андельман, казалось, был ошеломлен тем, что это звонит Дауман. Когда несколько человек в комнате прислушались, Андельман, заикаясь, сказал, что ему очень жаль, и подтвердил, что он встал на сторону Шари. Он сказал, что у него не было выбора. Он не хотел от нее неприятностей.

Присутствующие в зале восприняли это как то, что он боится, что Шари подаст на него в суд. Возможно, им следовало понять, что Андельман был уязвим для судебного иска, учитывая его роль в щедрых выплатах Холанду и Герцеру. Даже если бы он выиграл такое дело, расходы на его защиту и дурная слава могли бы оказаться разорительными.

Дауман сказал, что он разочарован. Андельман, казалось, хотел закончить разговор. Больше они не разговаривали.

 

Отбросив всякую претензию на сотрудничество, Дауман перешел в контратаку. В заявлении для прессы он назвал этот шаг "позорной попыткой Шари Редстоун захватить контроль над компанией, незаконно используя имя и подпись своего престарелого отца Самнера Редстоуна". Как ей известно, и как показали судебные разбирательства и другие факты, Самнер Редстоун в настоящее время не в состоянии предпринять эти шаги. Самнер Редстоун никогда бы не уволил Филиппа Даумана и Джорджа Абрамса, своих верных друзей и советников на протяжении десятилетий".

Сроки отстранения от должности могли бы стать неожиданностью, но Дауман, уже собравший команду юристов, был готов. В понедельник, 23 мая, он и Абрамс подали иск в суд штата Массачусетс, где был создан и управлялся траст Редстоуна, с требованием признать недействительным увольнение его и Абрамса и разрешить им продолжить работу в качестве попечителей и директоров.

Дауман и Херцер вдруг снова стали союзниками. Адвокат Герцера О'Доннелл представил заявление, подтверждающее жалобу Даумана, в котором говорилось, что Самнер - не более чем "восковая фигура в музее мадам Тюссо". Теперь Дауман оказался в неловком положении, заявив о психической недееспособности Самнера всего через несколько недель после того, как он охарактеризовал его как участливого и внимательного в ходе процесса по делу Герцера.

Дауман пытался утверждать, что он "не делал никаких замечаний относительно способности г-на Редстоуна принимать важные деловые решения", и что после встреч, на которых он основывал свое мнение и которые состоялись в октябре и ноябре предыдущего года, " здоровье г-на Редстоуна стремительно ухудшилось". Теперь Дауман заявил, что он посетил Самнера в первую неделю марта, и тот "практически не реагировал на происходящее и не мог полноценно общаться".

В целом Самнер "подвергается манипуляциям со стороны своей дочери Шари. После нескольких лет отчуждения она вошла в его дом, стала управлять его жизнью, изолировала его от общения с другими людьми и пытается говорить от его имени. При этом она пытается использовать его контроль, чтобы разрушить его план наследства в угоду своим интересам и взять под контроль его бизнес, в котором он ей давно отказал".

Бывший суррогатный сын и настоящая дочь Самнера теперь вели открытую войну.

ЭПИЗОД 8.

"Никто не любит драмы"