Без своего мнения. Как Google, Facebook, Amazon и Apple лишают вас индивидуальности

Марк Твен видел это заблуждение насквозь. Он возглавил борьбу за ужесточение американских законов об авторском праве. Сам того не зная, при этом он воспользовался тем же сравнением, что и Киплинг до него: «Эта страна полна лучших произведений английской литературы по таким ценам, что пачка туалетной бумаги смотрится роскошным изданием». Со временем издатели увидели в его позиции здравый смысл. Или, если точнее, они к тому времени были вовлечены в беспощадную ценовую войну, где все средства были хороши. Молодые конкуренты заполнили рынок печатной продукцией по бросовым ценам. Спустя десятилетия, в течение которых на законы об авторском праве было принято смотреть сквозь пальцы, издатели стали воспринимать их как спасательный круг, который снова сделает их бизнес прибыльным. В 1891 году Конгресс прислушался к мнению издателей и распространил авторское право на иностранные произведения.

Закон создал новую структуру экономических взаимоотношений, превратившую литературный труд из хобби в профессию. Именно ее хотят разрушить технологические компании. Когда Facebook проповедует свободное распространение информации, легко увлечься. Также несложно создать искусственное возмущение деятельностью медиакорпораций, собирающихся нажиться на безумном ужесточении законов о копирайте. Но при этом важно помнить, как превращение в профессию качественно изменило американскую литературу, сделав ее более демократичной. Книги стали более разнообразными, более яркими. На первый взгляд, это противоречит здравому смыслу. Любая профессия ограничивает круг принадлежащих к ней, не каждый может зарабатывать на жизнь пером. Но с появлением авансов для писателей, хорошо оплачиваемой работы в журналах, солидных гонораров за написание текстов писательство стало приемлемым видом деятельности для более широких слоев населения, не имевших прежде времени для подобного хобби. Буквально сразу после победы Марка Твена литература перестала быть занятием для касты избранных.

Впервые в истории республики во вкусах американцев стала преобладать американская литература. Вскоре появилось новое поколение писателей, способное лучше – хотя далеко не безукоризненно – отражать жизнь в стране. Оно не было сосредоточено на конкретной области или касте. Джек Лондон и Эптон Синклер поднялись из бедности. Глухая провинция, окружающая Новую Англию и Нью-Йорк, подарила миру таких писателей, как Уильям Дин Хоуэллс, Теодор Драйзер, Эзра Паунд, наконец сам Марк Твен.

Социальный состав американской литературы быстро изменился, потому что изменилась экономика. Издание книг стало большим бизнесом. Писатели производили ключевой товар, и их статус и гонорары быстро пришли в соответствие с этим фактом. Журналы и газеты долго не считали нужным указывать имена авторов статей – настолько низко они ценили писцов, снабжавших их словами. В те времена авторы все чаще стали видеть свои имена в печати, хотя New York Times, например, сопротивлялась этой практике до 1920-х годов.

Суммы гонораров, выплачиваемых издательскими домами, внезапно стали весьма впечатляющими. Уильям Дин Хоуэллс называл себя «социалистом в теории, аристократом на практике», хотя в письмах отцу признавался, что «большое удобство быть правым в теории и стыдиться себя на практике».

(В современных цифрах он зарабатывал 1,45 млн долларов ежегодно.) Или, как выразился Генри Холт: «Автор нашел своего золотого гуся».

Богемная жизнь была романтическим идеалом, декорациями для фильма из жизни современных писателей. На деле главным, что отличало писателя, был профессионализм. Независимо от количества залитого в себя спиртного, автор в первую очередь руководствовался протестантской этикой труда. Словно последователи тейлоризма, писатели устанавливали себе нормы выработки. Грэм Грин стремился за утро написать пятьсот слов. Тем же самым занимался Хемингуэй.

«Я чувствую себя хорошо только благодаря работе», – говорил он. Несмотря на все старание, с которым он проматывал свое состояние, он все-таки оставил после себя имущество на 1,4 млн долларов. Ф. Скотт Фитцджеральд, называвший себя «профессионалом» с «защитной прослойкой», регистрировал свои поступления в книге изящным почерком профессионального бухгалтера, отметил даже 0,34 доллара британских авторских отчислений за «Великого Гэтсби». (Для справки, всего авторские отчисления за «Гэтсби» составили 8397 долларов и еще 18 910 долларов за права на экранизацию.)