Без ума от тебя

О, до него вдруг дошло, как это отразится на ней и какой выгодой обернется для него. Как ни странно, но ей нужно было это услышать и самой убедиться в том, что ее убитый горем бывший может быть манипулятором и эгоистом. Она чувствовала себя виноватой, но пришла пора остервениться. Если бы Кэл выставил ее за дверь, это стало бы неожиданным бонусом для Джона, а может, он того и добивался – вот что с большим опозданием пришло ей в голову. Мне очень жаль, Хэтс, располагайся – проживание и питание за мой счет, пока не найдешь альтернативный вариант. Это меньшее, что я могу сделать.

– Я поговорю с Кэлом, возможно, удастся убедить его не подавать иск. Но хочу, чтобы ты уяснил: тебе незачем приходить туда, и у тебя нет на меня никаких прав. Даже будь я в отношениях с Кэлом, это мое личное дело.

Джон снова замер, не донеся вилку до рта.

– А ты с ним в отношениях?

– Господи боже, НЕТ. Я прошу тебя, – четко произнесла она, – принять, что мы расстались, и вести себя соответственно. Не появляйся на пороге того дома. Не ищи со мной встреч. Свыкнись с тем, что все кончено… и по-другому не будет.

Харриет слегка вспотела, произнося эти безапелляционные слова, но было жизненно важно окончательно все прояснить.

Джон ничего не сказал – положил приборы, как будто разом потерял аппетит.

– Говоришь, это «твое дело», если бы ты встречалась с кем-то всего через несколько дней после того, как ты вернула помолвочное кольцо? Что я был бы не вправе расстраиваться и ломать себе голову над тем, когда это началось?

Харриет глубоко вздохнула и вспомнила совет Кэла. Не увиливай и не поддавайся на «что, если бы».

– Да. Ты не можешь предъявлять мне требования и устанавливать правила. По-моему, ты не понимаешь, что это мне решать – говорить или нет, где я живу. У меня нет перед тобой никаких обязательств.

– Дело не в том, что у тебя есть обязательства передо мной… Просто, кажется, тебе все равно, Харриет. Вообще. Той ночью в отеле ты объявила, что следуешь новым курсом, и поплыла себе – без меня. А я понять не могу, что все это было, любила ли ты меня когда-нибудь и что ты за человек.

– Забавно, что ты говоришь это, потому что прямо сейчас я тоже задаюсь вопросом, что ты за человек.

– Брось, не лицемерь. Герой из меня никакой, всего колотит. Я раздавлен, сердце разбито. А у тебя и с сердцем все в порядке, и, судя по всему, ни грамма сожалений о том, что между нами все кончено.

Тут у нее открылся рот. Да будь она проклята, если станет обнажать душу после того, как он себя повел. Ему хочется, чтобы она расписывала чувство потери и доказывала, что переживает?

– Я сожалею. Извини. Но я не понимаю, какое это имеет отношение к твоему поступку.

– Никакого, конечно.

Джон пристально смотрел на нее.

Идея заключалась в том, чтобы не оставить ему надежд на возобновление отношений. Как случилось, что она стала извиняться?

– Ты извиняешься. Звучит так, точно ты поцарапала мне краску или кинула мусор в мой бак. Ты ведь использовала меня, да?

– Использовала для чего?

Джон говорил то же самое, что прежде прозвучало в разговоре Кэла и Сэма в саду – отсутствие у нее вещей наводит на мысль, что она находится в бегах. Харриет ни словом не обмолвилась о том, что в ее жизни кто-то был, но все каким-то образом об этом знали. Она сжала дрожащие пальцы в кулак под столом, чтобы никто не увидел.

– Д. Г. Лоуренс сказал: «Женщины по своей натуре подобны великаншам. Они ломают все на своем пути и продолжают жить дальше». До недавнего времени я не понимал смысл этих слов.

Харриет закатила глаза. По крайней мере, он начинал походить на себя. Это был классический заход в его духе.

– Сейчас это не пройдет. Звучит по-сексистски. И я здесь не для того, чтобы ввязываться в очередной спор, Джон.

– Ясно, – он выпятил подбородок. – Ты – свободная личность, и я тоже. Сообщение принято, Харриет. Запомни, это твои слова.

– Которые ты превращаешь в угрозу?

– Я просто напоминаю, что правила для всех одни. А угрозу ты слышишь, только если считаешь, что мы не равны.

– Мы равны.

Харриет встала, положила пятифунтовую купюру за кофе, включая чаевые, и собралась уходить.

– Ты сказал родителям, что мы расстались?

Сообщений от Джаклин больше не поступало, и, хотя Джон поставил ее в отвратительное положение, игнорировать его мать Харриет считала недопустимым. Ей хотелось знать, состоялся ли у них разговор, и, если да, то что было сказано.

– Пока нет, но только потому, что народа на барбекю было пруд пруди. Вообще-то думаю сказать им сегодня днем.

– Ладно. Приятного аппетита.

Джон презрительно скривился. Его, безусловно, взбесило, что она не стала дожидаться, пока он доест все, что заказал без ее ведома, и выскажет все, что накопилось, на тему ее эмоциональной фригидности. Харриет сказала «пока» – ответом ей было каменное выражение лица.

Возвращаясь через центр города, она увидела пропущенный звонок от Лорны и перезвонила.