Без ума от тебя

– Я рассталась с Джоном не ради апгрейда. Это не айфон сменить. В отношениях важно подходить друг другу и быть счастливыми.

Джаклин фыркнула.

– И он не мог сделать тебя счастливой, да? Сколько денег он на тебя тратил, сколько внимания оказывал, сколько превозносил… тебе все не хватало.

Она зловеще улыбалась, как будто на ней было пальто из далматинцев, и Харриет решила, что на самом деле хватит. Что сказал Кэл? Постоять за себя не означает быть жестокой. Аналогично обозначить границы – не означает быть грубой. А мамаша Джона держалась очень грубо.

– Насколько я понимаю, Джаклин, у вас сложился образ мифической фигуры, вызывающей ненависть, – корыстной золотоискательницы, которая охотилась на вашего сына. Он не имеет никакого отношения ко мне, но вы вправе его ненавидеть, образ ужасный. На самом деле мы с Джоном – два человека, чьи отношения отжили свое. И нет никакого смысла в том, что вы постфактум говорите мне необоснованные гадости.

Харриет была очень довольна этой емкой формулировкой. Она испытывала животный ужас перед этой женщиной, которая была вдвое ее старше, и чье социальное положение обязывало ей угождать.

– Они не «отжили свое», – Джаклин сделала воздушные кавычки, – ты охотно каталась по модным местечкам, пока он не поставил вопрос о серьезных обязательствах. И в тот момент ты пришла к выводу, что можешь добиться большего.

Харриет вздрогнула. В какой-то степени она действительно вводила Джона в заблуждение. Эти краткосрочные поездки в Европу, когда Джон платил за все, позволяя ей самой купить разве что дениш с абрикосом в аэропорту, были не лучшими ее воспоминаниями.

Сейчас нет смысла говорить, что Джон настаивал, ведя себя так, как будто ее финансовое участие подрывает его мужской авторитет. Еще одно подтверждение правоты Лорны – эти маленькие радости, как следовало из слов Джаклин, были авансовыми платежами в счет их совместного будущего. Харриет не погасила долг, она была на скамье подсудимых. Она получила денежную выгоду обманным путем.

Тем временем возмущение Джаклин достигло апогея.

– Надеюсь, мисс Хэтли, вам понравилось на Антигуа и в Котсуолдс, потому что в будущем модных местечек в твоей жизни поубавится.

– В самом деле?

Джон оставит себе ее паспорт вместе с картами автомобильных дорог?

– Кому нужна женщина за тридцать, которая не способна толком причесаться и одевается, как нелюдимый подросток? Воображаешь себя роковой женщиной? Ты бы видела, с какой юной леди Джон ходил на выпускной бал!

Харриет сделала мысленную зарубку, процитировать эту фразу Лорне и Рокси – пусть умрут от смеха.

– Если мы дошли до стадии личных оскорблений, думаю, вам самое время уйти, – она с удовлетворением отметила, что в голосе не слышалось дрожи. – Мне плевать, что вы там думаете о моей внешности.

В гневе у нее появлялся отчетливый йоркширский акцент, что, несомненно, давало Джаклин еще один повод для ликования.

Визитерша ощетинилась.

– Последний момент. Ты должна вернуть все украшения, которые Джон дарил, пока вы были вместе.

– Что?

Джон имел привычку дарить блестящие побрякушки не в ее вкусе, за которые она его горячо благодарила. Она держала их в коробочках, на шелковых подкладках, и надевала редко. Она никогда не интересовалась их стоимостью – опасалась, что ей станет дурно.

Она все еще стояла с выпученными глазами, когда послышался вежливый стук в дверь.

– Простите, что прерываю.

В гостиную проскользнул Кэл. На нем была элегантная синяя рубашка с закатанными рукавами, точно его пригласили выступить с презентацией на собрании.

– Хочу вам помочь. Считайте, что я посредник.

Они обе посмотрели на него в замешательстве.

– Вы кто? – спросила Джаклин.

– Я Кэл. Владелец этого дома. Вы продолжайте, – он сделал жест в сторону Харриет. – Она должна вернуть украшения…

Он взмахнул рукой.

Джаклин выпятила подбородок.

– Да, должна.

– Это были подарки, – сказала Харриет.

– Полученные под ложным предлогом.

– Под каким еще ложным предлогом?

– Под предлогом того, что ты не будешь обращаться с ним, как с последней грязью.

Кэл повернулся к Харриет, которая мотала головой, готовая вот-вот расхохотаться.

– Харриет, а что ты чувствуешь, когда тебе говорят, что ты должна отдать свое личное имущество, руководствуясь правилами этикета, который был в ходу пару столетий назад?

– Я думаю, меня разводят, – без околичностей сказала Харриет.

– Вы ее разводите, Джаклин, – сказал Кэл.

– А вы тут ни с какого боку! Вы не имеете никакого понятия о том, что произошло между ними двумя. Вот и не лезьте.

– И это идеально применимо к вашей собственной ситуации, – сказал Кэл.

– Спасибо, я в курсе, – сказала Джаклин, снова устремляя на Харриет взгляд василиска.

– А вы в курсе, что ваш сын на днях напал на меня? – поинтересовался Кэл.

Физиономия Джаклин вытянулась.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Харриет, ты сказала Джаклин, что ее мнение тебе не интересно и выполнять ее команды ты не желаешь. Ее проводить до дверей?

Харриет собралась с духом, чтобы взглянуть в глаза Джаклин. Она страдала арахнофобией и была вынуждена смотреть на тарантула.

– Да.