Без ума от тебя

У Харриет был солидный опыт одиночества, чувства одиночества, но все же она никогда не ощущала себя настолько одинокой, как в эти последние недели. И это при том, что она за свою жизнь каким-то образом дважды осталась сиротой.

Последствия публикации поста представлялись ей в виде сцены: она тонет, а группа зрителей на берегу насмехается и ликует. Среди них даже ее лучшая подруга – подпиливает ноготки, не желая помочь, и артикулирует: а чего ты хотела?

И тут из толпы выходит совершенно посторонняя женщина, протягивает руку и вытаскивает ее из воды. Добрая самаритянка. Харриет напечатала:

Честно говоря, не очень, но я так обрадовалась твоему комментарию под постом и тому, что ты приняла меня в друзья! Спасибо.

И снова ответ пришел мгновенно. Нина превосходила ее самые смелые ожидания.

Без проблем – он редкое дерьмо и лицедей. Я не поверила своим глазам, когда его пост возник у меня в ленте. И знала, что он удалит мой комментарий. Еще он меня заблокировал! Вы встречались, когда ему было под тридцать, а тебе двадцать с небольшим, да? Мы с тобой примерно одного возраста? (Мне тридцать пять.)

Да, тридцать четыре! А как ты поняла, когда мы встречались?

Да он все мозги мне этим проел! Нам с тобой есть что обсудить. Не хочу напороть, но, может, поболтаем по телефону? Столько всего не напишешь. Можно было бы по видеосвязи, но я не одета и на голове черт-те что х

PS НАПИРАТЬ! Напороть – автозамена

О таком Харриет даже мечтать не смела.

ДА! Спасибо. х

Они обменялись номерами, и Харриет позвонила. Ей ответил молодой мелодичный голос с северным акцентом.

– Привет! Харриет?

– Привет, да – Нина?

– Ну, скажу я тебе, это сюр, – хохотнула Нина. – Добро пожаловать в Клуб Уцелевших Бывших Скотта Дайера. Количество членов – двое, подлежит уточнению.

Харриет засмеялась с чуть истеричной ноткой.

– Значит, ты и есть порочная Х? Хочу услышать подробности. Я тут перекусываю, так что услышишь чавканье, не обращай внимания.

У Нины была непринужденная манера общения, и Харриет даже по телефону сразу почувствовала себя с ней легко.

Стараясь не размазывать, она рассказала о годах, прожитых со Скоттом, о встрече на свадьбе, о письме и последующем возмездии в виде вирусного поста.

– О, Харриет, это очень в духе Скотта, каким я его помню, у меня прямо мурашки побежали. Я потом задавалась вопросом, может, после меня он избавился от своего дерьма, но, похоже, стал только хуже. Я расскажу тебе, как поняла, что вы встречаетесь. После нашего разрыва он позаботился о том, чтобы я увидела в групповых сообщениях вашу общую фотографию со злорадным комментарием, де, наконец-то мне нашлась хорошая девушка. Общие знакомые пели на все лады, как ты ему подходишь и «действуешь на него успокоительно», точно я была его проблемой. Не подумай, я не ревновала к тебе – у меня как гора с плеч упала, что я от него избавилась. И я восхитилась тобой – вот ведь какая прекрасная крутая богиня, нашла на него управу.

– Удивительно слышать такое, учитывая, как все обстояло на самом деле.

Харриет описала семейный ужин и пересказала слова про «тяжелый разрыв».

– О да, это, должно быть, про меня. Ему пришлось несладко, потому что вмешались мои родители. Они с ходу обвинили его в том, что он психологический поработитель, как на самом деле и было. А я была как лягушка в кипятке.

Нина отрывисто хохотнула. Харриет понимала, о чем идет речь.

– Меня впечатлило, как ты положила конец вашей связи. Хорошо, что у меня доверительные отношения с родителями и они вовремя заметили, что происходит, а иначе я не знаю, что было бы.

Харриет давно не говорили, что ее поступки в повседневной жизни впечатляют, она не знала, как реагировать, и потому сказала «спасибо» и вобрала это в себя. Она никогда не задумывалась о том, как все сложилось бы у них со Скоттом, если бы родители были живы. Во-первых, потому что эти отношения были зоной ее ответственности, а во-вторых, потому что эта мысль причиняла боль.