Без видимых повреждений

Первым этапом профессиональной деятельности Жаклин Кэмпбелл стала должность школьной медсестры в бедном районе Дейтона. Она знала практически всех учеников, мальчиков и девочек, хотя говорили с ней именно девочки. Девочки с незапланированными беременностями приходили в ее кабинет и рассказывали свои истории. О том, что у них нет выбора, что им не хватает свободы действий. О том, что, по ощущениям, они совсем не контролируют то, как может сложиться их жизнь. Благодаря своей должности Кэмпбелл наладила связи с городскими социальными службами и иногда обращалась к социальным педагогам за консультацией по проблемам учениц. Одна девушка, Энни, пришла к Жаклин, будучи подростком, и сказала, что забеременела, а ее родители отравляют ей жизнь. Кэмпбелл почувствовала особую солидарность с Энни, но она не знала, как именно помочь девушке. Тайрон – отец ребенка – тоже был знаком Кэмпбелл, хотя до беременности Жаклин даже не подозревала, что Тайрон и Энни встречаются. По словам Кэмпбелл, «Тайрон был обаятельным, просто дивным. Таким прекрасным парнем». Конечно, он был не готов связать себя обязательствами на всю жизнь, а дома у Энни были проблемы, но ей удалось получить социальное пособие и съехать в отдельную квартиру. Энни бросила школу, но продолжала общаться с Кэмпбелл, рассказывала ей о своих делах. Иногда Кэмпбелл связывалась с еще одной социальной работницей, которая была знакома с Энни через программу помощи молодым матерям в сложной ситуации. Жаклин молилась, чтобы Энни удалось прийти к полноценной жизни.

Однажды Кэмпбелл позвонила социальная работница Энни и сказала, что у нее плохие новости. Тайрон убил девушку, нанеся больше дюжины ножевых ранений. Это ужаснуло и обескуражило Кэмпбелл. И она поступила так же, как поступил бы любой другой человек после такого случая: попыталась понять, что же упустила, как могла вмешаться, чтобы остановить это, как именно могла помочь, чтобы избежать этого ужаса. Жаклин сходила на похороны, попыталась прийти в себя. А позже, анализируя произошедшее, вспомнила, что несколько раз видела Энни с подбитым глазом, вспомнила, что девушка говорила общими фразами, обходила тему побоев, говоря что-нибудь вроде «мы не ладим», или «у нас сейчас проблемы». Энни не могла подобрать слова, а Кэмпбелл еще не знала языка жертв насилия. Энни всё сказала, но Кэмпбелл не поняла ее. Это было как удар под дых. Жаклин думала, что может слушать Энни и поддерживать ее, и этого достаточно. «Если бы мне хватило ума спросить…», – говорит Кэмпбелл. Если бы хватило ума задать наводящие вопросы, чуть-чуть надавить и не бояться влезть в чужое дело.

Поэтому всю свою профессиональную деятельность Кэмпбелл посвятила тому, чтобы научиться задавать правильные вопросы.

Кэмпбелл всегда интересовалась общественным здравоохранением, но у нее не было долгоиграющих карьерных планов, только неопределенные порывы. Ей казалось, что работать медсестрой неплохо, но она может больше; ей хотелось большего. Тогдашний муж Кэмпбелл переехал по работе в Дейтон, в Детройт, в Рочестер, и она последовала за ним. Благодаря интересу к общественному здравоохранению Жаклин поступила в магистратуру в Государственный университет Уэйна. Диссертационный совет дал ей туманное указание «предотвратить что-нибудь плохое в сообществе». Кэмпбелл думала организовать какую-нибудь кампанию, например, за то, чтобы люди обязательно пристегивались.

Указание комиссии изменило жизнь Жаклин. Когда Кэмпбелл начала писать диссертацию, литературы об убийствах, связанных с домашним насилием, практически не было. Она вспомнила о том, как работала медсестрой, вспомнила тех девушек, которые говорили о собственном будущем с такой безысходностью, и решила рассмотреть основные причины смерти молодых афроамериканок. «Я представляла себе, как учу их обследовать молочные железы», – говорит Кэмпбелл. Вместо этого к своему ужасу Жаклин узнала, что главной причиной смерти молодых афроамериканок является убийство. Преднамеренное убийство! Как вообще возможно, чтобы такое огромное количество молодых афроамериканок убивали?[45]

Кэмпбелл сохранила связь со многими учениками той школы в Дейтоне, так что своим «сообществом» она избрала тех самых афроамериканок, которым на тот момент было слегка за двадцать.