Бездна

Улыбка испарилась с её лица, а голос прозвучал сочувствующе:

– У тебя ничего этого нет. А что взамен?

– Ничего, – ответил я. – Какая-то непонятная тоска. Раньше хоть могли страстно ждать будущее, где всё будет прекрасно, а сейчас вот по уши в этом прекрасном. И дальше ничего, только это прекрасное без конца.

Она поставила чашку на стол, взгляд её стал глубже, а голос мягче:

– Сейчас у вашего общества наконец-то важная работа. Сделайте её. И все почувствуете себя лучше.

Я спросил безнадежно:

– Уходишь?

– Нужно, – ответила она.

Ни портала, ни щели в пространстве, просто исчезла, и как я ни старался уловить этот момент, по эффекту перехода многое можно понять, но ни одна молекула воздуха не сдвинулась, а её уже нет, словно и не появлялась.

Некоторое время я сидел молча и бездумно, только проигрывал разговор заново, затем в мозгу прозвучал тихий голос Гавгамела: «У тебя все в порядке?.. Ты у меня красным замигал».

– Деревня, – буркнул я. – Всё ещё допотопная сигнализация?.. Мы все не в порядке, Гавгамел.

Он сказал громче и с угрозой:

– Ты эти мысли брось! Сам знаешь, к чему ведут. Сейчас буду.

Послезнее слово ещё звучало в моей голове, когда он вышел из огненного портала прямо перед столиком. Пышущие жаром края металлической щели схлопнулись, портал исчез, оставив на полу быстро застывающие капли тёмных шариков из железа и кремния.

Он быстро сел на тот же стул, где сидела Ванда, и, наклонившись, требовательно всмотрелся в моё лицо.

– Что тебя тряхнуло?

Я ответил с тоской:

– Да так… ненавижу этот странный мир… Всё не так, всё не так… Начинаю чувствовать, что меня вообще нет.

Он спросил быстро:

– Энпээс?

Я ответил вяло:

– Даже не энпээс. Те всё-таки есть, хоть и не настоящие.

– Тогда что ты? – спросил он. – Тебя видим, ты чего? Могу в ухо дать, почувствуешь грубую реальность.

Я покосился на его огромные кулаки.

– Ощущения можно вписать любые. Даже не вписать, а… ну сами склеились, как нити дээнка под напором космогенных или квантовых флюктуаций.

Он сказал с нажимом:

– Ты эти мысли брось!.. Хотя такая умная дурь не только тебя посещает, Коля Василенко вообще самоубился, чтобы проверить… А ещё Вакула совсем недавно, ты вообще горевал…

Я пробормотал:

– Так его ж воскресили?

– Шесть раз, – подтвердил он, – но всё равно нашёл как. Человек всё может, если восхочет! Больше его никто и нигде. Топчет где-то неведомые дороги или нет его вообще, не знаем. Но проверять не стоит. У нас же всё, о чем мечтали!

Я пробормотал:

– Человек всем недоволен. Сперва ликует, потом привыкает, а затем и вообще… но мы – не они! Мы счастливы. За это предки боролись и умирали на баррикадах и ещё где-то. За счастливую жизнь и всегда накрытый стол, так, чтобы столешница ломилась!

Но сам ощутил, что голос прозвучал угрюмо. Ещё без сарказма, но он где-то близко, хотя все мы постоянно уверяем себя, что вот она наконец-то счастливейшая жизнь, мечта всего человечества.

Голос незримой официантки прощебетал над ухом:

– У нас новое фирменное блюдо! Желаете отведать?

Гавгамел отмахнулся.

– Спасибо, нет.

– А вам? – спросила она меня.

Я буркнул:

– Иди в жопу. Да не так, я фигурально!.. Что у вас тут за шуточки… Не до жратвы, мир рушится. В смысле, мой внутренний – это вселенная, а всё остальное гори пропадом.

– Ого, – сказал Гавгамел с интересом, – если так наш невозмутимый шеф заговорил… В самом деле в Датском королевстве назрели перемены! Но их, увы, не будет. Поезд ушёл. Кто не успел, тот опездол.

– Брось, – сказал я, – всегда есть надежда.

– На что?

– Что как-то само, – ответил я невесело, – звёзды в небо сойдутся, курица прокукарекает, коза закричит нечеловеческим голосом…

Он хмыкнул, сказал уже другим тоном:

– Кстати, Южанин знаешь что сотворил?

– Что?

Он сказал с удовольствием:

– Я от этой туши не ждал такой прыти!.. Он вчера тайком, не говоря нам ни слова, воскресил отца и мать. Они чуть-чуть не дотянули до наступления эры бессмертия. В общем, поселил их в отдельных квартирах, но поблизости, были в свободных отношениях, а сейчас вот готовится воскресить бабушку и дедушку. Уже сказал, что поселит вместе, всегда были неразлучны.

– И только тебе рассказал, – отметил я. – Почему-то все доверяют такому лупателю, хотя не знаю, чего вдруг.

– Он уже создал им домик, – сообщил он с удовольствием, – большой участок под сад, всё как было в то старое доброе время, только позаботился, чтобы урожай в огороде всегда был на высоте, никаких вредителей, и сами чтоб оставались здоровыми и не болели.

– А это точно они, – уточнил я, – а не цифровые копии?

Он хмыкнул, посмотрел со снисходительным интересом, как гора на мышь.

– Да мы и сами не уверены, не в виртуальном ли мире. Это ты у нас незыблем, как Эверест. Его родителям хорошо, счастливы. И бабушка с дедушкой тоже будут. А он скачет, как молодой гиппопотам, довольный, что стадо сытых слонов!

Я пробормотал в великом сомнении:

– Ну не знаю… Мне такое воскрешение кажется не совсем…

– Правильным?

– Полноценным, – уточнил я. – Копии есть копии. Сколько ни сделай моих копий, все равно копии, пусть у них все идентично до последнего атома.

Он фыркнул:

– Кто заметит разницу?