Бездна

– Вы ведь ничего не понимаете, не правда ли? Классическая христианская традиция, берущая начало в иудаизме и, насколько мы можем судить, уходящая своими корнями в Древний Египет, считает, что Бог есть единая и неделимая сущность. Я никогда прежде не подвергал это сомнению. И даже никогда _не помышлял_ о том, чтобы начать копаться в истоках моей веры… Мы, христиане, называем Его Троицей, но всегда помним о единстве Господа в Трех Лицах. Сие может показаться непонятным неверующему, но нам-то известно, что это значит. Никаких сомнений на сей счет просто быть не может: Бог – один, только один! Но вот за последние несколько дней, нет, даже несколько часов… – Священник замолчал. – Гм-м… Позвольте мне воспользоваться математической аналогией. Вы знакомы с теорией Геделя?

– Нет.

– Да, да… Я тоже, в общем-то, не очень… Но мне запомнилась ее примерная формулировка. Кажется, это происходило в двадцатом веке… Впрочем, неважно. Так вот, теорема Геделя утверждает, – и никто не сумел до сих пор опровергнуть ее – что существует некий фундаментальный предел рациональных возможностей математики. Мы можем доказывать все положения математической логики до определенной границы, дальше которой ни при каких обстоятельствах пройти не сможем. В конечном итоге всегда обнаруживается, что, пробравшись через многочисленные процедуры математических доказательств, попадаешь в область недоказуемых аксиом, то есть такого материала, который следует просто-напросто принимать на веру, если нам хочется хоть что-то понять в этой Вселенной. Таким образом мы достигаем пределов разума. Чтобы идти дальше – чтобы вообще продолжить сам процесс мышления, – нам приходится признавать правильность этих базовых аксиом, не имея возможности обосновать их истинность. Вы понимаете меня?

– Надеюсь, да.

– Хорошо. Моя же мысль заключается в том, что теорема Геделя проводит границу между богами и простыми смертными.

– Вот как? – только и смог произнести пораженный Лоулер.

– Да, да, именно так, – отрезал отец Квиллан. – Она определяет, скорее всего, край человеческого мышления. А боги обитают по ту сторону черты. Ведь они такие существа, для которых не существует пределов, устанавливаемых Геделем. Мы, люди, живем в мире, где реальность – в конечном итоге – распадается на иррациональные гипотезы или, по меньшей мере, на внерациональные предположения, так как это невозможно доказать. Боги же обитают в сфере абсолютного континуума, в котором реальность не только установлена и познаваема далеко за гранями нашего аксиоматического предела, но может быть изменена и перестроена по воле Божьей.

Впервые за все время их беседы Лоулер почувствовал проблеск интереса к ее теме.

– Гм-м… Галактика полна существ, чья математика не лучше нашей… Как же они вписываются в вашу схему?

– Давайте будем относить всех разумных обитателей миров, для которых справедливы ограничения теоремы Геделя, к кругу людей независимо от их внешнего вида. Тогда все создания, способные функционировать за пределами геделевской теории, будут именоваться богами. – Лоулер согласно кивнул головой.

– Продолжайте.

– Хорошо… А теперь позвольте мне познакомить вас с концепцией, которая пришла мне в голову сегодня утром, когда я сидел здесь и размышлял о Лике Вод. Признаю – это самая чудовищная ересь, но я был еретиком и раньше и как-нибудь переживу собственное порождение ума. Хотя, конечно, мне не приходилось впадать в ересь до такой степени. – Квиллан вновь блаженно улыбнулся. – Предположим, сами боги на каком-то определенном уровне достигают пределов Геделя, того предела, на котором их собственная способность мыслить – точнее, способность творить и перестраивать сотворенное – упирается в некое подобие барьера. Так же, как и у нас, но на качественно ином уровне, то есть они, в конце концов, приходят к чему-то, дальше чего не могут пойти.

– Конечный предел Вселенной, – заметил Лоулер.

– Нет! Всего лишь их конечный предел! Вполне возможно, над ними существуют более могучие и великие божества. Те боги, о которых мы сейчас ведем беседу, заключены в свою собственную ограниченную реальность, и так же, как и наша, их реальность включена в реальность более высокого уровня с недоступными им математическими законами. Это нечто воспринимается ими как божественная реальность, а населяющие ее являются для них богами. И эти высшие божества, то есть обитатели той высшей реальности, так же окружены со всех сторон стеной Геделя, за которой находятся еще более значительные и могущественные боги. И так далее, и так далее…

– До бесконечности?! – выдохнул изумленный Лоулер, с трудом преодолевая внезапно возникшее головокружение.

– Да.

– А разве в определение божественной сущности не входит понятие о бесконечности? Как бесконечное может быть меньше самой бесконечности?

– Одно бесконечное множество является частью другого, то есть содержит в себе бесчисленное количество подмножеств.

– Ну, хорошо, – произнес Лоулер, но теперь его голос звучал уже не так уверенно. – Но какое отношение все это имеет к Лику Вод?