Бездна и Ланселот

Ланселот догадался, что помощники не рискнули сообщать Рузвельту и о прошлых событиях на аэродроме, когда они так своеобразно провожали их в полет на дисколете атлантов. Отчасти он их понимал, потому что убедить в подобном занятого массой неотложных земных проблем политика, не имея на руках конкретных убедительных доказательств, мягко говоря, довольно сложно. А вот что легко, так это лишиться доверия.

– Но ведь время не ждет, сэр, – возразил Ланселот. – То, что я видел, не оставляет сомнений: немцы близки к созданию бомбы. Я уже не говорю об их летающих дисках, которые, хотя и не стояли рядом с кораблями атлантов, но сильно превосходят все, что имеется сейчас у нас. А главное, – шепотом добавил он, наклонившись к Уотсону, – Гиммлер, похоже, вступил в союз не только с «серыми», но и с теми, кто дергает за ниточки здесь, в Штатах.

Уотсон приложил палец к губам. Этой темы он, кажется, боялся касаться даже при собственном водителе.

– Сделаем так, – сказал он. – У нас есть ученые, которые уже занимаются этим вопросом, правда, пока что не слишком успешно. Мы встретимся с ними и обсудим вашу информацию, чтобы суметь оценить степень опасности.

На сей раз помощник президента решил не искушать судьбу и привез Ланселота прямо в Белый дом.

– Пока поживете здесь, лейтенант, а то ваши похищения уже стали прямо-таки местной традицией, – сказал он, когда они заходили внутрь с задней части здания через двухэтажный полукруглый, украшенный шестью колоннами портик.

Тут Уотсон как-то загадочно улыбнулся.

– Сейчас президента в Белом доме нет, но о вашем размещении позаботилась сама первая леди. Правда, все гостевые комнаты на четвертом этаже, к несчастью, оказались на сегодня заняты, – что делать, идет война, и резиденцию посещает много разного народу, – поэтому уж не взыщите, если вам придется довольствоваться тем, что осталось.

– Не беспокойтесь обо мне, сэр. Я привык обходиться малым. Для меня и так уже огромная честь оказаться здесь, да еще в качестве гостя.

– Ну вот и славно, ха-ха, – почему-то обрадовался генерал. – Переночуете и отдохнете, а завтра утром мы обо всем и поговорим.

С этими словами он сдал Ланселота на руки горничной, которая по большой лестнице провела его на третий этаж, где они свернули налево, прошли через помпезную арку и роскошную гостиную с огромным полукруглым окном, в которой горничная ключом открыла одну из дверей, расположенных сразу слева от входа. Она включила свет, и Ланселот едва удержался на ногах – да, это была спальня, но какая! Поистине, достойная королей! Старинная мебель красного дерева, тяжелые шелковые портьеры на окнах, картины на стенах, на полу огромный, не иначе как персидский, ковер. По центру у стены стояла высокая двуспальная кровать с балдахином, поддерживаемым резными деревянными столбиками.

– А вы не ошиблись, мэм? – растерянно спросил он горничную. – Я хотел лишь выспаться, а вы привели меня в какой-то музей! Можно ли на этом вот спать? – вымолвил он, кивнув на пышное ложе. – Мистер Уотсон сказал, что мне дадут какой-то оставшийся от других закуток.

– Не знаю, сэр, но первая леди распорядилась приготовить для вас именно эту комнату. Все остальные, извините, действительно заняты. Впрочем, здесь вам будет очень удобно, хотя в этом помещении никогда и не селили американцев.

– Это почему же? – машинально спросил Ланселот, с изумлением разглядывая шикарные апартаменты.

– Потому что это королевский сьют, сэр, то есть спальня, предназначенная для монарших особ, если они вдруг захотят посетить Белый дом!

Показав ему в апартаментах все, что необходимо, горничная ушла. Несмотря на то что в самолете ему удалось немного поспать, Ланселот чувствовал, что просто падает с ног от усталости, – видимо, сказывалось громадное нервное напряжение последних дней. Он хотел было не раздеваясь плюхнуться на кровать, но с невольным почтением посмотрел на это произведение Высокого Ренессанса и, не желая, чтобы его приняли за деревенщину, присел на кресло, чтобы стащить с себя грубые солдатские ботинки, которые он обрел в Англии после вынужденного купания в Северном море. В этот момент в дверь постучали.

– Да, да, войдите, – поспешно ответил Ланселот, судорожно пытаясь снова засунуть ногу в только что снятый ботинок.

Дверь открылась, на пороге стояла пожилая, но еще довольно стройная дама необычайно высокого роста, почти с самого Ланселота. В густых волосах, волнящихся крупными кольцами, поблескивала седина. Крупные черты ее лица, возможно, и были несколько грубоваты, но красивые, изумрудного оттенка глаза смотрели внимательно, тепло и участливо. Притом весь ее облик излучал какую-то спокойную и естественную уверенность, которой отличаются люди, давно привыкшие к праву повелевать.