Бездна и Ланселот

– Ну что вы. Президент Франклин Делано Рузвельт – великий человек. Но иногда мне кажется, я ему больше не нужна, – возразила Элеонора. – У него есть советник Гарри Хопкинс, который говорит ему то, что он желает услышать. И тем не менее долг каждой женщины – жить интересами мужа.

Она некоторое время сидела молча, думая о чем-то своем.

«О-о, видимо, не все так гладко в „датском королевстве“, – сообразил Ланселот. – Она явно пытается вызнать подробнее, что за всем этим кроется. Не иначе, чтобы иметь на руках козыри в драчке за влияние на президента. Для этого и подпаивает меня, чтобы язык побыстрее развязался. Кое-что она уже узнала от Уотсона, вот хотя бы об этом „э-э, самолете“. Но, во всяком случае, видно, что первая леди искренне болеет за интересы своей страны, а в здешних политических джунглях, где каждый второй может оказаться оборотнем, такой могущественный союзник мне вовсе не повредит».

– Так вы говорите, реактор, – задумчиво сказала она. – У нас в Чикаго Энрико Ферми со своей группой тоже работает над атомным реактором, только у них пока что-то не слишком клеится. А у немцев он, значит, дает мощное излучение. Получается, что они дальше нас ушли в создании атомной бомбы! То есть, если мы максимально не ускорим исследований, то можем проиграть Гитлеру эту войну.

– Боюсь, что так, мэм, и об этом надо срочно сказать президенту. Лучше всего, если это сделаете вы, потому что я уже больше здесь никому не доверяю. Вы знаете, что в Штатах у нацистов есть сторонники, которые глубоко проникли в государственный аппарат, и некоторых из них мы видели в Германии, в самом логове СС?

И тут он рассказал ей все с самого начала – от гибели «Принцессы Елизаветы», посещения Асгарда и Новой Швабии до визита к Гиммлеру и встрече там с Рафилом. Не сказал он ей лишь об одном – что технология изготовления атомной бомбы хранится у Николы Теслы – ведь и в Белом доме у стен могут быть уши.

Она слушала его, не проронив ни звука, не перебивая и не задавая вопросов. Но видно было, что его рассказ ее ошеломил. Когда он закончил, первая леди продолжала сидеть молча, осмысливая услышанное. Наконец, когда к ней вернулся дар речи, она сказала взволнованно:

– Хотя ваша история, Ланселот, и совершенно невероятна, я вам верю. Опыт учит нас, что случается всегда неожиданное. Я давно подозревала, что мир, в котором мы живем, совсем не такой, каким нам представляется… Ну вот что – жить пока вы будете здесь, в Белом доме. Особ королевской крови пока что у нас не ожидается, хотя мы и приняли к себе бежавшую от немцев норвежскую принцессу Марту с сыном, но они живут в другом месте. Возможно, чуть позже мы подыщем для вас более удобное помещение, а то все горничные решат, что вы тоже какой-нибудь прибывший к нам инкогнито принц, и будут бегать сюда, чтобы на вас поглазеть. Президент завтра вернется из поездки, и я устрою вам с ним встречу. Думаю, что он должен услышать всю эту историю от вас собственными ушами. А теперь отправляйтесь спать. Найдете дорогу в свои королевские покои? Нет, лучше уж я вас провожу…

* * *

На следующий день, проснувшись часов в восемь утра, Ланселот обнаружил на столике рядом с кроватью новую отутюженную форму лейтенанта морской пехоты и, мысленно поблагодарив за любезность генерала Уотсона, после завтрака, который ему, как и обещала первая леди, доставили прямо в покои, был полностью готов к аудиенции у президента. Однако ждать пришлось долго, и лишь в половине двенадцатого за ним пришел молодой человек, по-видимому сотрудник секретной службы, который провел его вниз, в Овальный кабинет.

Там он впервые увидел президента Франклина Делано Рузвельта. Тот сидел не за знаменитым письменным столом, который стоял ближе к окнам, завешенным тяжелыми, цвета лесного мха драпри с вышитыми поверху изображениями гербовых орлов, а в центре зала в своем инвалидном кресле посреди застилавшего весь центр кабинета ковра легкого бирюзового цвета. Рядом с ним на диванах, стоявших по сторонам журнального столика, расположились трое мужчин: уже знакомые Ланселоту помощники президента Гарри Хопкинс и Эдвин Уотсон и еще один незнакомый ему худощавый пожилой мужчина в очках, похожий на ученого.

Сам Рузвельт выглядел неважно, похудевшим и осунувшимся, однако приветливо улыбнулся и кивнул Ланселоту, когда он вошел, как будто тот был его старым знакомым. Жестом руки президент показал ему на кресло, приглашая сесть.

– Знакомьтесь, это лейтенант Ланселот, – пояснил он присутствующим. – Ланс, это мои помощники. Хопкинса и Уотсона вы, как я понимаю, уже знаете. Мистер Ванневар Буш – мой ведущий научный советник и консультант. Господа, лейтенант выполнял одно наше, э-э-э, секретное задание на территории противника и сейчас вам расскажет о том, что видел. Ланс, я прошу вас коснуться сейчас только главного вопроса об атомном реакторе.