Бездна и Ланселот

– Да и нам тоже, – тихо добавил Рузвельт. – Признаться, я давно ощущаю глухое сопротивление всем моим действиям от некой «пятой колонны». Я говорю не о тех идейных республиканцах, вроде сенаторов Вандерберга или Тафта, а также части демократов от южных штатов, как мой бывший приятель по Гарварду конгрессмен Гамильтон Фиш, которые приняли в штыки «новый курс» или были искренне убеждены в пользе внешнего изоляционизма, пока японцы не напали на Перл-Харбор, нет! Я имею в виду теневую, но влиятельную группу финансовых «набобов», из лагеря которых то и дело слышится тихое, но угрожающее рычание всякий раз, когда речь заходит об участии Америки в войне против Гитлера. «Зачем нам ввязываться в эту ненужную войну? Почему бы не пойти на деловые отношения с Гитлером, открыть ему наши рынки, а самим поучаствовать вместе с немцами в реконструкции покоренной ими Европы, к тому же еще и решив за счет этого непростой вопрос с занятостью внутри страны?» – вот этой песней они пытаются соблазнить народ, Конгресс и Сенат. Даже Герберт Гувер – бывший хозяин этого кабинета – недавно высказался в том духе, что, почему бы нам не сесть с Гитлером за стол переговоров? И все это очень серьезно. В 1940 году, когда я баллотировался на третий срок, они чуть было не провели в президенты своего кандидата от республиканцев, я имею в виду Уэнделла Уилки. Счет в мою пользу был лишь пятьдесят пять к сорока пяти. Правда, теперь старина Уилки выступает в мою поддержку в этой войне, но, боюсь, он скоро получит за это от своих бывших хозяев по голове. Но если клюнуть на эту их приманку, нацисты, подогревая наши разногласия и нерешительность, усыпляя нас призывами к нейтралитету, в конце концов деморализуют страну своей пропагандой. Дадим им себя околпачить – погибнем, проснувшись в один прекрасный день под пяткой у Гитлера – и в торговле на мировых рынках, и даже в наших домашних делах. Тогда его цель – поставить Америку к 1944 году на колени будет близка, как никогда.

Казалось, Рузвельт забыл о своем собеседнике и репетирует публичную речь, попутно убеждая и самого себя в своей правоте. Вдруг он на секунду умолк, будто его что-то осенило, и, продолжая обращаться к самому себе, воскликнул:

– А я все никак не мог понять, зачем было английской Ми-6 с этим своим резидентом сэром Уильямом Стивенсом, который сейчас выставлен почти напоказ в Рокфеллеровском центре, так активно влезать в кампании с нашим Пратт-хаузом в прошедшие президентские выборы на стороне республиканских изоляционистов? Ведь у Британии, казалось бы, должен быть в этом деле совсем другой интерес – поскорее втянуть Америку в войну против немцев. Но теперь картина проясняется: видимо, кое-кто у англичан до самого последнего дня тянул резину, втайне рассчитывая на сделку с Гитлером. Какая разница, с кем делить мир? Но ведь двум-трем игрокам договориться намного легче, чем десяти, особенно если предварительно убрать с шахматной доски всех лишних, и что особенно приятно, руками самих же немцев. А в случае заключения мира в таком тройственном союзе – мы, Германия и Британия – последняя автоматически становилась бы в нем ключевой и незаменимой фигурой, просто в силу своей географии, поскольку естественным образом обеспечивала бы посредничество между нами и Германией. Вот так, разделяй и властвуй! В случае же вступления Штатов в войну перспектива мирового господства для подобного триумвирата улетучивалась как дым. Но поскольку теперь-то мы с немцами воюем, то в случае победы делить мир, скорее всего, придется уже другим игровым составом, я имею в виду с участием Сталина, который недавно крепко дал Гитлеру по зубам под Москвой. А это ставит крест на дряхлеющей Британской империи, особенно после того, как нам недавно удалось уговорить Черчилля в обмен на сотню старых, ржавых эсминцев открыть нам для свободной торговли все их колонии. Поэтому теперь сэру Уинстону ничего не остается, как грозно потрясать оружием, надеясь хотя бы в послевоенной Европе на руинах Третьего рейха сыграть с нашей помощью партию первой скрипки.

– Ну, это при условии, что немцы первыми не сделают атомную бомбу, – вставил Ланселот. – И потом, вы не находите, что правила изменились с вступлением в игру на стороне немцев «серых»? Теперь их тройственный союз с нашими масонами, или, как вы сказали, «пятой колонной», выглядит слишком внушительно.

– Черт возьми, – с досадой стукнул ладонью по поручню своего кресла Рузвельт, – я все время забываю про эти ваши оккультные силы, которые путают все карты! Как некстати они появились. А впрочем… может быть, напротив, и кстати. Вы говорите, что эти, как их, атланты намерены вступить с нами в союз? Это, как минимум, уравняло бы шансы сторон, а то и дало нам преимущество. Во всяком случае, могло бы форсировать создание нами бомбы… Ланселот, вы можете связаться с ними и организовать мне встречу?

– Боюсь, что нет, сэр. Связь с ними умел поддерживать Томпсон, но он погиб. Правда, кажется, есть еще один человек, который может это делать, некто Никола Тесла, ученый. Он живет в Нью-Йорке.