Бездна Кавказа

— Америкос поганый, — сквозь зубы процедил Алехин, имея в виду мистера Джексона. — Что ж ты прячешься-то, сволочь?

Он покосился на освещенные окна квартиры Белкиной. Ему пришло в голову, что у Варвары из-за него могут случиться неприятности, но он отмахнулся от этой мысли: сначала следовало разобраться со своими собственными проблемами, а уж потом, если останется время, можно подумать и о Белкиной. В конце концов, если за нее и возьмутся, так только после его, Валерия Алехина, смерти, в реальность которой он не верил. Он находился на пике успеха, имел деньги, связи и полезные знакомства, да и времена как-то незаметно переменились, и убивать тех, кого можно запросто купить, стало уже не модно. Так что с ним, а заодно и с этой стервой Белкиной, все будет нормально. Ну, а если с ней что-нибудь случится, сама виновата. Нечего задирать нос и корчить из себя крутую профессионалку…

Он почувствовал, что немного успокоился, и выбросил Варвару из головы. Прогнать внезапно всплывшее в памяти видение ее обнаженных на всю длину, до самого верха, стройных ног оказалось труднее. Несмотря на тревогу и, чего греха таить, обыкновенный испуг, воспоминание о том, в каком виде Белкина открыла дверь, вызывало приятное волнение где-то внизу живота — пожалуй, Валерий знал, где именно. Он подумал, что прогресс и цивилизация, при всех их несомненных плюсах, имеют массу недостатков. И один из них — то, как рьяно писаные и неписаные законы защищают слишком много возомнивших о себе самок гомо сапиенс. Все-таки хорошо было питекантропам! Приглядел себе бабу, дал ей по шее в качестве комплимента, оттаскал за волосы, укусил за ухо, швырнул на шкуры или прямо на голую землю и пошел решать демографическую проблему.

Представив себе, как делает нечто подобное с Белкиной, Валерий по-настоящему возбудился. Теперь это обещало продлиться довольно долго, он себя знал. И вольно же ей средь бела дня расхаживать по дому чуть ли не голышом! Вот так и происходят изнасилования, и кто в этом виноват, если не сами бабы? Они думают, что закон их защитит, а того, дуры, не понимают, что закон природы на миллион лет старше и в миллион раз справедливее уголовного кодекса…

Алехин вздохнул. Внешне Варвара Белкина целиком и полностью соответствовала его вкусу, и он дорого бы дал за то, чтобы провести с ней хотя бы одну ночь. Но обычный путь от холодноватого приветственного кивка в коридоре телецентра до постели, предусматривающий цветы, подарки и ужин со свечами, был для него заказан. Валерий уже пробовал пойти этим путем и получил от ворот поворот, причем в такой форме, что с этого, собственно, и началась их с Варварой вражда. Он и карьеру-то сделал отчасти затем, чтобы доказать этой сучке, что она ему в подметки не годится. А потом, бог даст, выбиться в начальники, вызвать ее, стерву, к себе в кабинет и поставить вопрос ребром: либо ты спишь со мной через «не хочу» — сию минуту, прямо тут, на столе для совещаний, и далее по первому требованию, — либо освобождаешь рабочее место.

Воображение заработало на всю катушку, принявшись рисовать картинки одна другой волнительнее. Это напоминало полнометражный порнофильм и действовало похлеще виагры. Валерий понял, что нужно принимать меры.

Принять меры было совсем не трудно. Он знал парочку адресов, по которым в любое время суток можно было найти симпатичных, веселых и сговорчивых девчонок, готовых за умеренную плату снять сексуальное напряжение хоть у бешеного носорога. При этом безопасность и море удовольствия гарантировались; правда, девочки были не шибко большого ума, но Алехин и не собирался обсуждать с ними творчество Сервантеса или перспективы развития ядерной физики.

Так и поступим, решил он. А Белкина пускай корчит из себя недотрогу, пока ей не стукнет шестьдесят, когда на нее уже и за деньги ни один мужик не позарится…

Перспектива заночевать в борделе имела еще, по крайней мере, два плюса. Во-первых, вечер, проведенный в компании профессионалок, отвлечет его от тревожных мыслей, а во-вторых, там он будет в большей безопасности, чем дома, где ему уже в каждом углу мерещится киллер с большим пистолетом.

Открыв бардачок, он вынул оттуда плоскую металлическую фляжку, свинтил колпачок и сделал приличный глоток. Коньяк обжег пищевод и разлился в желудке приятным теплом. Преодолев искушение глотнуть еще, Валерий спрятал флягу, передвинул рычаг автоматической коробки передач и дал газ. Тяжелый пикап плавно тронулся с места и покатился к выезду со двора. Там, где он стоял, на мокром асфальте осталась маслянистая лужица тормозной жидкости, но Алехин ее, разумеется, не заметил: в отличие от владельцев дряхлых драндулетов, водители новеньких иномарок редко интересуются тем, что творится под днищем их машины.