Бездна (СИ)

В комнату вошел мужчина средних лет, худощавого телосложения и достаточно высокого роста, в дорожном костюме и с аккуратной маленькой тростью в руке. Он оставил дверь открытой, так как лишь от нее в темноту проникал хоть какой-то свет. Он снял шляпу, и в его светлых волосах можно было разглядеть уже появляющуюся седину. Его лицо было с ярко выраженными скулами, глубоко посаженными глазами и с застывшим выражением глубокого безразличия. Его взгляд скользил по комнате, силясь разглядеть хоть что-то. Но свет озарял лишь его, а все остальное было покрыто очертаниями теней.

— Так ты встречаешь своего старого друга? — раздался в тишине вопрос, а потом звук чиркающих спичек и помещение, наконец, озарилось светом от свечи, которую незнакомец держал в руке.

И он заметил меня, сидящего в дальнем углу комнаты на диване и смотрящего прямо на него. Я не мог пошевельнуться, не знал, что сказать, потому что я увидел призрак, который казался таким реальным, что я ждал, когда он растворится, когда я пойму, что это лишь кошмарный сон. Но это не было сном.

— Далеко же тебя занесло, Микаэль. Еле нашел тебя, — проговорил он и его рот расплылся в ухмылке. Он проследовал к столу и сел в стоявшее возле него кресло. Заметив кувшин с вином, он налил себе и выпил залпом целый стакан.

— Что ты здесь делаешь? Как ты… — выдохнул я.

— Как я тебя нашел? Разве это важно. Скучная история о дешевых гостиницах, многих днях пути и отсутствии даже нормальной выпивки, а не то, что еды. Это вино, кстати, даже ничего. Да и я гляжу, ты выбрал не самую отвратительную дыру, куда смог забиться. Ты получил мое письмо? Мои соболезнования. Твой дядя был славным малым, несмотря на свой жесткий нрав. Но как без него то, в нашей жизни.

Внутри меня все больше начинала закипать злость. Оцепенение сменилось осознанием того факта, как сильно я ненавидел его, как мне было тошно смотреть на это столь знакомое лицо.

— Я хочу, чтобы ты убрался, Алек, — сказал я, вставая с кровати. — Если ты этого не сделаешь сам, то я с радостью помогу тебе, — сжав кулаки, добавил я.

— Неужели ты наконец-то набрался смелости избавиться от меня, мой дорогой друг? Это следовало сделать год назад, когда я увел твою жену у тебя из-под носа.

— Не смей говорить о ней! — закричал я.

— Почему? Или ты думаешь, что упоминать ее имя теперь только ты вправе. А ты не думал о том, вправе ли ты жить, когда мертва она? — раздраженно ответил он.

Передо мной вновь всплыло окровавленное лицо моей возлюбленной, и я судорожно потряс головой, пытаясь не думать об этом. Алек заметил это и более спокойным голосом продолжил:

— Успокойся и сядь уже! Ты еле стоишь на ногах, ну и вид же у тебя. Ты будто выбрался из лагеря колонистов, весь изможденный и обросший. Послушай, я здесь не для того, чтобы мы снова обвиняли друг друга, Микаэль. Нам не повезло полюбить одну и ту же женщину, и это встало между нами, разрушило нашу дружбу. Но я никогда не желал тебе зла. И если кого и винить то ее, раз она стала причиной всех наших бед. Именно она и привела тебя сюда, друг.

— Нет, это сделал ты, Алек, — ответил я, решив и правда присесть, так как голова стала нещадно кружиться. Я слишком был потрясен происходившим и тело, и без того изнуренное моим образом жизни, плохо справлялось с нахлынувшими эмоциями.

Алек потянул свою руку к нагрудную карману и вытащил оттуда сложенный вдвое клочок бумаги. Он протянул его мне.

— Это его завещание. Он все оставил тебе. Ты теперь обеспечен на всю жизнь.

— Мне нет до этого дела, — холодно ответил я, положив бумагу рядом с собой и даже не заглянув в нее.

— Знаешь, не всем так везет в жизни, как тебе.

— Есть вещи, намного важнее денег. И разве могут они волновать меня после всего? Неужели ты проделал такой путь, только чтобы сообщить мне это?

— Тебе нужно вернуться, чтобы вступить в права наследования и сделать это в самое ближайшее время.

— Ты знаешь, что я этого не сделаю. Это была твоя идея, чтобы я первым же кораблем покинул родину.

— Я и сейчас думаю, что это была хорошая идея. Тебе незачем возвращаться. Тебя не ждет там ничего. А если еще кто-то узнает всю правду, то ты знаешь, что ты можешь даже лишиться жизни, — начал уверять он меня.

— Да, ты прав. Но я больше не могу так жить. Не могу нести все это, проживать каждый день снова и снова.

— Но если ты вернешься, это ничего не изменит. Ты же не собираешься жить в дядином поместье, вести его дела. Тебе бы о себе сейчас подумать.

Я вздохнул: — Да, возможно…

Алек улыбнулся: — Значит, тебе нужно окончательно порвать любую связь с прошлым. Напиши сейчас отказ от своих прав, и я доставлю его самолично. И ты даже меня больше не увидишь, будешь жить дальше.

— А что в это время будешь делать ты? — меня кольнуло подозрение, что он скрывает что-то от меня.

— Это тебя не касается, — попытался уйти от ответа он.

— Тогда я не подпишу никакого отказа. И наш разговор окончен, — отрезал я и сделал шаги к двери, чтобы открыть ее.

Но Алек схватил взявшийся из ниоткуда мой кинжал и, оказавшись у меня за спиной, приставил его ко мне: