Бездушная

Но отказываться от своих слов не собирался – я не брошу Ниру. По крайней мере, до тех пор пока она сама не встанет на ноги, не обретет опору, пока… не найдет другого человека, заботливого и хорошего, способного присмотреть за ней в будущем. Странно, но стоило представить, что Финиру будет обнимать и целовать кто-то другой и ей это будет нравиться, в сердце как иглой укололи. Такой вариант мне совершенно не понравился, чего я совсем не ожидал от себя. Решительно допив вино, я отставил пустой бокал, поднялся и протянул ей руку, снова улыбнувшись.

– Пойдем, Нира, – позвал ее, отодвинув в сторону тревожные и непонятные пока размышления. – Я обещал показать тебе кое-что.

Она послушно поднялась, аккуратно промокнув губы салфеткой, и мой взгляд невольно задержался на них. Моментально вспыхнули воспоминания о карамельном вкусе нашего поцелуя днем… Захотелось повторить и узнать, а каким он будет сейчас. Финира положила ладонь на мой локоть, и я направился к выходу из комнаты, позволив себе немножко посмаковать мысль о новых поцелуях. Но исключительно если сама девушка будет не против. Хотя тот скользкий факт, что она приняла это за приглашение к чему-то большему, ворочался червячком сомнения внутри. Не поэтому ли она отвечала в прошлые разы, что так научил прежний хозяин? Повиноваться его прихотям и желаниям?

Я чуть нахмурился: эта мысль тоже не обрадовала, но, если я хочу помочь Финире, стоит уточнить и это. Потому что если так, то я не стану больше пытаться поцеловать ее, пока она окончательно не придет в себя после пребывания в Костяной башне. Мне не нужна слепая покорность. «А что тебе нужно, Аллард-Каратель? – вдруг вкрадчиво поинтересовался внутренний голос, и я едва не вздрогнул. Очень уж тонкий вопрос поднял невидимый собеседник. – И конкретно от этой Бездушной? Зачем ты к ней привязываешься?» Вот на это я не знал, что ответить. А к Финире я привязывался, да, незаметно, исподволь, невидимыми ниточками, которые, подозреваю, потом окажется очень сложно разорвать. Что ж, пусть будет как будет. Я знал лишь одно: Нире помогут только моя искренность, участие и забота. Тогда чувства проснутся, и, может даже, память вернется. Не о страшных днях в Костяной башне и не о том, как она стала такой. А о светлом прошлом, где она была счастлива.

Слишком глубоко уйдя в свои мысли, я заметил Виссена, только когда чуть не столкнулся с ним нос к носу.

– Ал! – воскликнул он, бросив на молчаливую Финиру косой взгляд. – Привет.

– Привет, – поздоровался я, остановившись и неосознанным защитным жестом накрыв ладонь девушки своей.

Мы стояли в одной из общих гостиных, и я заметил, что Виссен был одет не по-домашнему.

– Куда-то ходил? – спросил я скорее из вежливости, чем действительно интересуясь его делами.

Мы с Висом не особо ладили, его вечная раздражительность и желчность мне не нравились. Интересно, как он относится к своей Бездушной? Или вообще не обращает на нее никакого внимания?..

– Да так, прогуляться, – буркнул он и махнул рукой, снова покосившись на мою спутницу. – Хорошего вечера, Ал.

– И тебе, Вис, – кивнул я и продолжил путь с Финирой.

– Это тоже Каратель? – уточнила девушка, когда мы свернули в коридор и направились к видневшейся в конце лестнице с витыми перилами.

– Да, Виссен, – подтвердил я.

– Кажется, я ему не понравилась, – очень верно определила она настрой Виссена.

– А ему вообще все не нравится, – хмыкнул я и улыбнулся. – Не обращай внимания, он странный тип. Нам сюда. – Я подвел девушку к лестнице. – Наверх.

– Куда мы идем? – Прежде чем шагнуть на ступеньку, она оглянулась на меня.

– Увидишь. – Я улыбнулся шире. – Поднимайся, Нира.

Она послушалась, не став больше задавать вопросов. А через несколько минут мы оказались на просторной террасе, где стояли несколько плетеных кресел, низкий диван с множеством подушек, пара столиков. Пышные растения в кадках днем давали прохладу и тень, а сейчас были почти не видны в бархатно-черной темноте ночи, опустившейся на Феир. Собор возвышался впереди темной громадой, на водной глади озера неподвижно замерла лунная дорожка, а над нами раскинулось небо, бездонное, глубокое, глядевшее мириадами перемигивавшихся звезд. Здесь царила тишина, такая плотная, что, казалось, один лишний звук – и она рассыплется на сотни хрустальных осколков. Финира замерла, оглядываясь, а я, присев на диван, тихонько позвал ее:

– Нира, иди сюда.

Девушка оглянулась и молча подошла, послушно опустилась рядом. Я осторожно обнял ее за плечи и притянул к себе, аккуратно отвел льняной локон и шепнул на ухо:

– Посмотри на небо.