Бездушная

– А если я не буду послушной? – вдруг так же тихо и ровно спросила девушка, не отводя глаз. – Что вы мне сделаете?

Он растянул губы в улыбке, а в груди разлилось вязкое, горчившее на языке желание наотмашь ударить ее.

– Разговорчивая стала? – вкрадчиво спросил мужчина и, ухватив шелковистые пряди, крепко их сжал, начав медленно наматывать и наклоняться к игрушке. – Я оставлю тебя здесь, привязанной к кровати, и буду держать, сколько мне захочется, – начал говорить он проникновенным голосом, гипнотизируя ее глазами. – Никто о тебе не вспомнит и не побеспокоится, только я… – Он опустил ресницы, с шумом втянул тонкий аромат, исходивший от игрушки, и мазнул губами по ее ротику. – Я буду наслаждаться твоей болью, твоими криками, куколка, буду впитывать их каждой клеточкой, выпивать тебя, как изысканный коктейль, – шептал он, чуть оттянув ее голову за волосы, его большой палец скользнул ей в рот. Зрачки девушки расширились, но что за выражение мелькнуло в их глубине, мужчина уловить не успел, слишком поглощенный уже своими проснувшимися эмоциями. – А потом буду приходить и заставлять тебя злиться… ненавидеть меня… – Он медленно двигал пальцем во влажном, горячем ротике, и член уже стоял как каменный, изнывая от желания оказаться на месте пальца. – Любить… – Губы растянулись в улыбке, в глазах загорелся огонек предвкушения. – Все твои чувства будут принадлежать мне, куколка… Снимай платье. – Его голос изменился, из него ушла мягкость и появились стальные нотки.

Так и не отпуская ее волос, хозяин комнаты чуть отстранился, пока девушка, продолжая стоять на коленях, молча стягивала тонкую ткань с плеч, избавляясь от одежды. Едва платье осело на пол, он рванул ремень на штанах, тяжело дыша и стискивая зубы до хруста, – портить замечательные часы собственной торопливостью не хотелось, он слишком долго ждал и планировал растянуть удовольствие как можно дольше.

– Я хочу слышать твои стоны и как ты просишь меня о пощаде, – хриплым шепотом произнес он, одной рукой справляясь со штанами, а второй продолжая оттягивать ее голову за волосы. – Даже тогда, когда я запрещаю тебе это делать. – Его улыбка стала шире, похожая на жутковатый оскал черепа, лицо скрадывали тени, и сейчас он мало напоминал обычного человека.

Мужчина наконец справился с застежкой, выпуская на свободу налитый кровью член, и скомандовал, прищурившись:

– Ротик открой, куколка. И никаких зубов, милочка, потому что без меня ты из этой комнаты не выйдешь. – Последние слова он буквально промурлыкал, упиваясь ощущением безграничной власти над ней и осознанием, что может делать с игрушкой что захочет.

А она послушно примет, хотя сегодня, признаться, девчонка удивила его снова, проявив что-то, отдаленно похожее на строптивость. Что ж, еще один повод наказать. Ее взгляд стал отсутствующим, она покорно выполнила приказ, и мужчина, зашипев сквозь зубы от облегчения, заполнил наконец этот влажный, горячий рот своей плотью до отказа, насколько смог. Девушка дернулась, ее глаза превратились в бездонные черные провалы, но он держал волосы крепко, еще и прижал ладонь к гладкой щеке, на миг замерев и звучно сглотнув.

– Руки за спину, куколка, и не смей шевелиться, – выдохнул он, склонившись над игрушкой. – И глаза закрывать тоже не смей, – добавил хозяин, чуть подавшись назад, а потом снова медленно вошел в упругую, скользкую глубину, не отрывая взгляда от ее глаз.

А потом он вдруг увидел… Как из уголка к виску сползла прозрачная капля. Он замер, боясь, что одно малейшее движение – и сорвется, как мальчишка, испортив всю игру. Эта единственная слезинка всколыхнула в нем такой вихрь эмоций, что на несколько мгновений перед взором помутилось, а мышцы живота скрутила короткая судорога. Он медленно стер большим пальцем влагу, потом слизнул ее, пристально вглядываясь в лицо игрушки, – к его досаде, оно оставалось бесстрастным, без единого проблеска эмоций. Она хорошо умела держать себя в руках, ну или просто не понимала, что с ней сейчас происходит. Однако упрямая девчонка. Что ж, времени у них достаточно, чтобы заставить ее снять эту маску безразличия и показать, что же кроется под ней на самом деле.

Он начал двигаться, сначала неторопливо, растягивая острое, болезненное удовольствие, утопая в черных провалах зрачков куколки, упиваясь ощущением власти и покорности, а потом постепенно ускоряясь. Он мог делать с ней все, что захочет. От этой мысли срывалось дыхание и пульс зашкаливал, пальцы сжимались все сильнее, оттягивая голову девушки, стремительно приближая сладкую грань, за которой реальность растворится. Но – рано, рано!.. Резко остановившись буквально в паре секунд от ослепительной вспышки, он наклонился к застывшему личику, не торопясь освобождать рот игрушки.

– Думаешь, все так быстро будет? – мурлыкнул он, погладив ее по щеке. – Не-е-ет, дорогая моя, я только начал, – вкрадчиво добавил мужчина и отступил на шаг, наконец отпустив ее волосы.