Бездушная

Теперь уже все его пальцы вцепились в ее ягодицы, раздвигая их, – он не стал тратить время и терпеливо готовить игрушку к непривычному вторжению. И когда в нее начал неотвратимо входить твердый, горячий и очень большой член, мир взорвался болью, и она закричала, захлебываясь слезами и с отчаянием понимая, что – всё. Теперь это ее жизнь… Словно сквозь вату она услышала:

– Я сниму с тебя ошейник тогда, когда ты научишься быть послушной и покорной, девочка, – и сильный толчок, принесший новую волну боли; низ живота и поясницу словно прошило множество молний. – И перестанешь плакать, – жестко добавил он, крепко сжав ее попку, оставляя синяки. – Мне не нравятся твои слезы, девочка.

И он продолжил двигаться в ней…

– Ты заставляешь меня ждать, – ворвался в ее мысли холодный, злой голос, и девушка вздрогнула, судорожно стиснув ошейник. – Или тебе нравится быть наказанной? Так я устрою, куколка. Живо подошла, – скомандовал он.

И так это похоже на ее воспоминания… Она ничего не успела понять, изнутри всколыхнулась горькая волна, и руки сами поднялись, защелкнув на шее металлический обруч. Он прилегал не слишком плотно, оставляя зазор где-то в палец. Спереди, тихо звякнув, повисла цепочка… Девушка неслышно сглотнула, ее взгляд снова стал отсутствующим, а пальцы бессознательно сжали хлыст и веревку. С ней творилось странное, и это заставляло ощущать себя очень неуверенно, потому что она не знала, как себя вести и что делать. Раньше все было просто и понятно: есть хозяин, есть его желания и нет своих собственных. Даже если что-то не нравится, это не имело для нее никакого значения – просто неприятная процедура, которую нужно пережить. Сейчас… Она отчаянно не хотела, чтобы ее связали, чтобы выпороли до крови, а потом поимели, ничуть не заботясь о том, приятно ли ей. Сердце суматошно колотилось в горле, перед глазами плавали красные мошки, реальность плыла, а ноги стали ватными.

Она медленно, как во сне, развернулась; окружающее словно подернулось туманом, и фигура у кровати виднелась смутным силуэтом. Спотыкаясь, девушка приблизилась, не смея посмотреть новому хозяину в лицо, замерла, со страхом ожидая следующего приказа. Со страхом?.. Неожиданно перехватило дыхание, когда она осознала, что же такое ворочалось внутри, кололо сотнями невидимых иголочек и заставляло холодеть кончики пальцев на руках и ногах. Вот что это было – страх. А еще…

– Живо на кровать, на колени, нагнуться и руки за спину, – отрывисто приказал мужчина, выдернув из ее безвольных ладоней хлыст и веревку. – И ноги раздвинь, – добавил он.

Куколка подняла голову, и всего лишь на миг их взгляды встретились. Этого хватило, чтобы в сознании вдруг яростно полыхнуло, а по венам вместо крови потекло что-то вязкое и горячее. В черных провалах глаз мужчины не осталось ничего человеческого, лишь предвкушение и вожделение, густо замешанные на какой-то злобной радости. Игрушка, да. Всего лишь игрушка для него, которую в случае чего не жалко и сломать – все равно никто не хватится. Хозяин чуть прищурился, похлопал хлыстом по открытой ладони и негромко произнес всего одно слово:

– Раз.

Прежде чем осознала, что делает, девушка поспешно забралась на кровать и устроилась близко к краю, подобрав под себя колени и уткнувшись носом в покрывало. Руки она завела за спину, как было приказано. То, что с ней происходило, было настолько необычно, что она отвлеклась от реальности, почти не замечая, как ее старательно связывают, причем так, что почти не пошевелиться. Девушка пыталась сглотнуть непонятный ком в горле, отчего-то щипало глаза, и в них скапливалась влага, пятная покрывало, а еще в памяти то и дело мелькали картинки из… прошлого? Там тоже были веревки, ошейники и хлысты. И много чего еще, как показывал калейдоскоп в голове.

Тем временем мужчина закончил, и она очнулась от сумбурных мыслей, ощутив, как горячая ладонь поглаживает ее ягодицы, а тело, опутанное веревками, не может пошевелиться даже самую малость.

– Ты меня расстроила, куколка, – шелестящим голосом произнес хозяин, и пальцы спустились ниже, к нежным складочкам, представленным ему на обозрение. – Ты вела себя очень плохо, была непослушной, хотя обещала обратное.

Девушка инстинктивно напряглась, когда почувствовала вторжение, – она еще не была готова! От неприятных ощущений дернулась, прикусив губу, откуда-то зная, что лишних звуков хозяин сегодня не потерпит. Пальцы неумолимо двигались внутрь, причиняя неудобство, и она ничего не могла поделать. Мышцы протестующе сжимались, и боль медленно наваливалась, постепенно поднимаясь от низа живота. Когда наконец он потянул пальцы обратно, девушка чуть не всхлипнула от облегчения, с трудом сдержав дрожь.

– Запомни, куколка, ты должна слушаться меня даже за пределами этой комнаты. – Голос стал жестким, изменившись в мгновение ока, и ягодицу обжег звонкий шлепок, от которого кожа вспыхнула огнем.