Бездушная

– Да, господин, – коротко отозвалась она, уткнувшись лбом в скрещенные руки.

Его действия были приятны, что ни говори, боль утихала хотя бы снаружи. Внутри, внизу живота и в промежности, тянуло и пульсировало, и так хотелось, чтобы там тоже намазали, сгладив эти ощущения.

– Славно, – тем же голосом сказал он и скомандовал: – Раздвинь ноги.

Она послушалась, и через мгновение нежной плоти коснулись пальцы, нанося дарящую успокоение мазь. Она длинно выдохнула, прикрыв глаза, – это было хорошо, да. А вот в какой момент прикосновения переросли в откровенную ласку, игрушка не уследила. Лишь поймав первый, пока слабый всплеск удовольствия, она вскинула голову, ощутив замешательство: неужели он решил расщедриться на поощрение за послушание?!

– Пожалуй, ты заслужила немного наслаждения, – небрежным тоном обронил мужчина и медленно ввел в нее палец, отчего девушка беззвучно охнула и невольно выгнулась. – Все равно твои раны затянутся не раньше, чем через полчаса.

Она не хотела получать удовольствие от этого человека, но выбора не было. И куколка расслабилась, опустив голову обратно на скрещенные руки и глубоко задышав, покорно подстраиваясь под неторопливые ласки. Она умела ждать.

Финира смотрела на приближавшегося к ней здоровяка и не видела его. Перед глазами мелькали совсем другие картинки, с другими действующими лицами. И, когда толстые пальцы больно ухватили за предплечье, дернув к себе, она очнулась. Изнутри плеснуло в голову чем-то горячим, горьким, острым, глаза застила пелена, и… Девушка так и не поняла, что сделала. Только в нее вдруг хлынуло что-то приторное, вязкое, противное настолько, что на языке почувствовался затхлый привкус. Финира судорожно вздохнула, напряглась, глядя на замершего мужика остекленевшим взглядом. А у того распахнулся рот, зрачки расширились, и в глазах поселилось отсутствующее выражение. Он отпустил ее руку и грузно осел на пол бесформенной кучей. Нира же, сделав пару неверных шагов, опустилась на кровать, чувствуя себя… Странно. Раньше, с прежним хозяином, она забирала чужие чувства в специальные накопители, а чтобы вот так, напрямую, – никогда. Мелькнула мысль, что так могут только Каратели… И потонула в непонятной, болезненной неге, растекшейся по телу и скрутившей мышцы.

Девушка тихо охнула, выгнувшись, пальцы вцепились в покрывало, и горячая дрожь прокатилась от шеи до самых кончиков пальцев на ногах. Чужие чувства давили, душили, требовали выхода, но как от них избавиться – Финира не знала. Сознание плыло, не давая сосредоточиться ни на одной мысли, и она упала на кровать, прикрыв глаза и глубоко дыша, надеясь, что это скоро пройдет. И очень захотелось, чтобы сейчас рядом оказался Аллард, подсказал, что делать, помог справиться с напастью.

Мне казалось, время остановилось. Стоило больших трудов не метаться по залу, поторапливая Чувства, да они бы все равно не услышали меня сейчас – достаточно бросить взгляд на застывшие лица и опущенные веки. Поэтому оставалось набраться терпения и стискивать зубы, стараясь не думать о том, что Финире может грозить опасность. И снова потянулись секунды и минуты ожидания… Оно закончилось внезапно, когда Любовь вдруг распахнула глаза и пристально уставилась на меня.

– Тебе надо торопиться, Аллард, – отстраненным, каким-то чужим голосом произнесла она и разомкнула круг.

В следующий момент Любовь плавно повела ладонью, и я с изумлением наблюдал, как прямо в воздухе формируется туманная воронка овальной формы – самый настоящий портал. Я о них только слышал, но никогда не видел и даже не подозревал, что Чувства могут их творить.

– Иди, – коротко приказала Любовь. – Там какой-то дом, на втором этаже. Поторопись, Аллард, ты нужен Финире. – Ее голос смягчился, а у меня все сжалось внутри от тревоги.

Кивнув, я смело шагнул в туманное марево, на секунду задержав дыхание, и вот уже стоял в узком сумрачном переулке, где воняло нечистотами и под ногами хлюпало. Взгляд упал на единственную дверь в стене, и, больше не раздумывая, я подбежал к ней, с размаху саданув кулаком. Смесь тревоги, злости и еще каких-то эмоций бурлила в крови, и я действовал на чистых рефлексах. На мой настойчивый стук никто не открыл, и, оценив хлипкость двери, – надеюсь, она не видимая, – я попросту разбежался, насколько позволяла ширина переулка, и со всей силы врезался плечом, нимало не заботясь о собственных ощущениях. Адреналин притупил все остальные чувства, в том числе и боль от ушиба. Зато дверь, жалобно затрещав, поддалась на мои усилия, и дальше я вышиб доски ногой. Естественно, на шум в узком полутемном коридоре появился какой-то щуплый человечек с перекошенным от страха и раздражения лицом, но я ничего не дал ему сказать, подняв палец.

– Я в очень плохом настроении, – тихо произнес, глядя в его глаза. – И если не хочешь, чтобы я проверил, какие чувства у тебя лишние, не совершай опрометчивых поступков. Где она? – требовательно спросил, чуть наклонившись к типу.

Он замер, звучно сглотнул и проблеял дрожащим голосом:

– К-кто, господин?..